Закрывая глаза, задаюсь вопросом, стоит ли мне рассказать о том, что случилось, сейчас, или немного подождать.
Затем она спрашивает:
– Как все прошло? Он хочет стать постоянным клиентом?
Ненавижу то, что ее голос полон надежды. Я бы даже сказала, радости. И именно поэтому мне так сложно ответить на ее вопрос:
– Я не могу с ним больше видеться. Ни одна из девочек не может.
Безмолвие, повисшее между нами, длится секунд тридцать, которые кажутся мне вечностью из-за моих расшатанных этой ситуацией нервов. Не хочу говорить вслух о том, что случилось, но нет смысла что-либо скрывать.
– Что случилось?
– Он... Он... м...
– Бренна, ради бога, ты должна рассказать мне, что случилось. Ты в порядке?
– Все отлично, – быстро рассеиваю ее беспокойства. Но только для того, чтобы добавить новые. – Он был груб со мной. Слишком груб. Я собираюсь взять отгул на какое-то время, и ты должна отменить все встречи с моими клиентами на две недели. После этого, думаю, я буду спать только с моими постоянными клиентами, а для остальных могу предоставить только услуги спутницы, – мои глаза все еще закрыты. Я кусаю свою губу, боясь того, как она может отреагировать.
Когда женщина начинает говорить, я могу поклясться, что обилие эмоций буквально душит ее:
– Детка, тебе нужно посетить врача? Может, стоит провериться? Что он сделал? Мне прийти к тебе?
– Я в порядке, все прекрасно, Кэнди, – я не хочу, чтобы она примчалась сюда и из-за этого разрушила свой бизнес. Я большая девочка и я вполне могу себя защитить. Это доказано последним десятилетием моей жизни. – Серьезно. Вычеркни его, как клиента, и я буду работать. Спасибо, что думаешь обо мне.
Следует еще одна пауза, после которой она говорит:
– Как скажешь. Я доверяю тебе, Брен. Я люблю тебя, как родную дочь, ты же знаешь.
– Знаю и очень тебе благодарна.
– Хорошо, милая. Я напишу тебе завтра, – задор в ее голосе исчезает.
И из-за этого я даже начинаю ощущать себя виноватой. Как будто это моя вина. Но потом стараюсь не думать об этом.
– Хорошей ночи, – мы завершаем разговор, и тогда я возвращаюсь к «Грей Гус», беря бутылку и направляясь в спальню.
***
Прошло три дня с того инцидента. Уже три дня как я зализываю свои раны, а мой глаз выглядит еще ужаснее, чем был до этого. А шея и того хуже. Все синяки окрасились в отвратительный зелено-желтый цвет с фиолетово-синими оттенками. Я бы не покинула дом по другой причине, но у меня заканчивается спиртное.
Надев легинсы и свободный топик, я оборачиваю вокруг шеи шарф, пытаясь сделать эту конструкцию настолько модной, насколько способна, а затем накладываю на лицо тонну макияжа, распускаю волосы, несмотря на влажную погоду, и завершаю весь образ солнечными очками оверсайз (