Теперь мне это все было уже безразлично. Я никак не могла понять, почему это так задело меня несколько часов назад. Откуда эта тупая ревность, к этой Ауди. Для чего? Сейчас у меня к нему ничего не осталось, кроме ненависти. Ни ревности, ничего… Я не понимаю, как я могла любить этого человека. За что?
— Настя, ты слышишь меня? Знаешь — он усмехнулся. Но как-то не очень весело — я не думал, что ты ревнуешь. Серьезно. Я бы не смог ревновать человека, которого не люблю. А ты можешь. Ты уникальная личность.
Это комплимент, что ли? Спасибо! Чертовски приятно.
— Ну, ты молчи дальше, ладно. Ладно! Ты прости меня, и не обижайся, — голос звучит так глухо. Готова поспорить, он уткнулся сейчас лицом в левую ладонь, опустив голову. Он всегда так делает, когда нервничает, устал или с трудом подбирает слова.
— Я не обижаюсь, — у меня прорезался голос, — я давно уже на тебя не обижаюсь.
И это правда. Обидой эти чувства точно не назвать. Однако меня немного отпустило. Я уже не ненавидела его. Я просто безумно, бесконечно устала.
— Настенька, я виноват перед тобой…
Боже мой, что это еще за откровения? Обычно это я всегда была кругом виновата. Во всем. Всю нашу совместную жизнь… А теперь что? Все изменилось? Правда?
— За что? — я так растерялась от этих извинений, что выпалила первое, что пришло в голову.
— Да за все! Ты и сама знаешь. Я во многом был не прав.
Я молчу, теперь уже от шока. Сергей впервые в жизни признал, что он неправ. Он не умеет этого делать. Уж кто-кто, а я-то прекрасно это знаю. Что там с ним творится? Что?
— Ладно, Настя… Уже поздно. Совсем поздно. Ложись спать. Спокойной ночи. Сладких снов.
Я не успела ничего ему ответить, как он отключился. Меня снова трясло. От всех нервных перипетий сегодняшнего дня. Сплошной стресс. Еще мне не понравился его голос. Что с ним там происходит? НЕ натворит ли он там чего-нибудь…
Конечно, Сережа сильно себя любит, и вполне себе адекватный парень, но сейчас… что-то меня стали мучить странные сомнения. Я успокаивала себя, как могла, что за годы знакомства и совместной жизни с Суворовым не замечала за ним склонности к суициду. Но успокоиться никак не могла.
На табло электронных часов тускло светились цифры. Начало третьего. Я совсем потеряла счет времени, а дело уже к рассвету. На мобильном нет денег, ладно… Ладно.
Есть же городской, в конце концов. Не в селе живем. Я в кромешной тьме пробралась на кухню, за трубкой домашнего радиотелефона. У этих дурацких трубок есть странная особенность — в них садится батарейка в самый ответственный момент. Вот и сейчас экранчик показывал заряд в одно деление.