— Поужинаешь со мной на этой неделе? — выпаливаю я. Совсем не это я планировал произнести, но едва слова вылетают изо рта, как я тут же ощущаю правильность сказанного.
— Пэйс, так мило с твоей стороны пригласить меня, но я не могу... — она замолкает, будто хочет сказать больше, но не говорит. И с языком её тела тоже всё не так. Обычно женщины стремятся придвинуться ближе, положить руку на бицепс или даже задеть грудью мою руку, Кайли же стоит прямая и высокая, как будто хочет любой ценой избежать физического контакта со мной.
— Ты здесь с кем-то? — интересуюсь я. И это тоже абсолютно не моё дело, но я бы с радостью выложил десять штук, лишь бы только узнать, трахается ли она с кем.
— Нет, — произносит она.
— Нет парня? — давлю я сильнее. Мне же нужно знать с чем я имею дело.
— Ни одного после отца Макса, — отвечает Кайли тихо.
Сидящий во мне альфа-самец в триумфе бьёт себя в грудь.
— Ничего себе воздержание.
— Не то слово, — бормочет она.
— Это всего лишь ужин, Кайли. А не предложение вмешаться и поиграть в папочку, — в полную силу применяю к ней свою игривую, кривоватую улыбку с ямочками. Мне ни раз говорили, что она совершенно неотразимая, и вот на что я теперь полагаюсь.
— Вот поэтому я и не могу. Прости.
Блядь. Почему я такой придурковатый идиот?
— Оу, — запинаюсь я, впервые в жизни, мать вашу, потеряв дар речи. Господи. Отрасти яйца, Пэйс.
— Кроме того, что-то мне подсказывает, что если ты интересуешься такими женщинами, — Кайли наклоняет подбородок в сторону бара, где Шина, или Трина, затеяла спектакль в собственном исполнении, — тебя не может заинтересовать женщина, вроде меня.
Придержите-ка коней. Вот тут-то она сейчас ошибается.
— Почему это? — спрашиваю я, встречаясь с её горящим зелёным взглядом. Если она собирается критиковать себя, я не стану сдерживаться, доказывая ей, как сильно она заблуждается.
— Пэйс, — укоряет она. — Посмотри на неё. Она выглядит... надувной.
Когда до меня доходит, что она не принижает себя, а вместо этого, ругает мой вкус на женщин, мне почти хочется рассмеяться.
— Такие женщины, как эта, хороши только в одном, и мы оба знаем в чём именно, — отзываюсь я.
Она вскидывает брови, ожидая, что я объяснюсь.
— В одноразовом хорошем сексе, — продолжаю я.
— Ты грубый, — её глаза загораются, а губы дёргаются в попытке не улыбнуться.
— Я прямолинейный, и тебе это нравится.
Она пожимает плечами.
— По крайней мере, честный. Это уже больше, чем я могу сказать про многих мужчин.
— Сходи со мной. Один раз, Кайли. Что ты потеряешь?
У меня практически получается разглядеть колёсики, вращающиеся в её голове, и на один короткий, прекрасный миг, мне кажется, что у меня может быть шанс.