— Кадан, я никогда бы не стал рисковать тобой.
— Мне все равно, Луи…
— Мне не все равно, — Луи чуть отстранился от него, вглядываясь в глаза. — Ты самое дорогое, что у меня есть. Я сказал, что если проиграю, то не буду препятствовать ему — но никогда бы не сказал, что сам тебя отдаю.
— Большая разница, — буркнул Кадан, прижимаясь щекой к его плечу, — это обидно, Луи. Но чтобы ты ни сделал, я все равно тебя люблю — и всегда буду любить.
На мгновение Луи стиснул его плечи, прижимая к себе еще сильней.
Он закрыл глаза, собираясь с мыслями, а затем спросил:
— Кадан, ты уедешь со мной?
— Да, — ответил Кадан, не успев подумать куда и зачем.
Луи достал из-за пазухи лист бумаги и показал ему.
— Это чек, — сказал он, — на сто тысяч. Мне отдал его Рауль. Его отец выписал его для меня, а он, похоже, его украл.
Луи помолчал.
— Мы могли бы воспользоваться им и открыть дело прямо здесь. Но я бы предпочел его вернуть.
Кадан кивнул.
— Снова твоя честь.
— Да. Но иначе я не могу.
— Хорошо. Я согласен, чтобы ты ни решил.
— Есть еще кое-что… я хочу показать тебя ему.
Кадан вскинулся.
— Чтобы там ни было, он единственный отец, который у меня когда-либо был, — продолжил Луи.
Кадан медленно кивнул.
Они вошли в кабинет Эрика спустя час после этого разговора. Тот сидел за столом и, кажется, не сразу заметил их.
Луи прокашлялся, привлекая внимание к себе.
Граф Лихтенштайн вскинулся и в недоумении посмотрел на него.
— Ты жив… — вполголоса произнес он.
— Очевидно, вы уже знаете, что ваш сын пытался вызвать меня на дуэль.
— Ты жив… — постепенно успокаиваясь, повторил Эрик и откинулся на спинку кресла, — я видел его. И Сигрун… Софи сказала мне.
— Вот оно что, — медленно произнес Луи, — тогда мне, видимо, ничего не нужно вам объяснять… конунг.
Эрик вздрогнул и внимательно посмотрел на него.
— И давно? — спросил он.
Луи покачал головой.
— Я вспомнил все несколько дней назад.
— Прости меня, — произнес Эрик и снова опустил веки.
— Не за что. Вы были мне как отец.
Открыв глаза, Эрик посмотрел на Луи, а затем перевел взгляд на Кадана, как будто только теперь заметил его.
— Это Кадан Локхарт, — сказал Луи и чуть обнял Кадана, сжимая его плечо, потому что даже он видел, что взгляд Эрика пронизывает насквозь, — он уже был в вашем доме, но вам не довелось с ним поговорить.
— Иначе и не могло быть, — сказал Эрик с горечью.
— Да, — подтвердил Луи, — не могло. Однажды должен был наступить день, когда я представлю вам его не как своего раба и не как безродного актера, а как того, с кем намереваюсь провести свою жизнь.
— Надеюсь, вы не будете нам мешать, — продолжил Луи.