Одна осень одного королевства (Хони) - страница 13

– Нужно всё-таки попробовать поставить несколько иголок на спину, – раздался тот самый сказочный голос из-за открытой двери, и всё романтичное настроение, едва начавшее зарождаться у молодого дворянина, рухнуло неприятным предчувствием пугающего лечения.

– А это обязательно? – спросил он, неуютно ёрзая ноющей спиной по подушке.

– Быстрее пройдёт, – пожала плечами Мари. – К ночи может стать больнее, так всегда бывает. Тогда ты не сможешь нормально поспать.

– А может мне и не нужно спать? – усмехнулся он лукаво, пытаясь поскорее отойти от темы игл.

– В каком это смысле? Конечно нужно, – настаивала девушка, не поддавшись соблазну отвлечься на любопытство. – Переворачивайся обратно на живот.

– Вот ты командирша, – буркнул он, покорно сползая с подушки и перекатываясь на живот. При этом мышцы на удивление легко поддались напряжению, острой боли не было. – Хм… Уже не сводит, – невольно удивился юноша.

– Травы – волшебная вещь, – обрадовалась Мари.

– А может ты ведьма? Вот они и волшебные, – пошутил он и тут же ощутил, как тонкая иголка кольнула плечо.

– Скажешь тоже, – иронично улыбнулась она. – Ведьм не бывает.

– Это вам, колдуньям, выгодно такие слухи распространять, чтобы в вас не верили и не жгли на кострах.

– А колдунов что, сжигают? – с испугом удивилась девушка.

– Ну, в Ладлере уже нет, а раньше сжигали, – вкрадчиво произнёс Уилл. – А ты-то чего пугаешься? Значит ведьма?

– Нет, – очередная иголка. – Что за глупости.

– Но ты уж очень много умеешь для дочки лесника.

– Внучки, – исправила она с едва скрываемым напряжением в голосе.

– А кем был твой отец?

– Не знаю, я его никогда не видела, а мама не рассказывала.

– Да! – с ликующей ухмылкой заявил парень. – Точно ведьма. Дочь самого Дьявола.

– Вот дурень! – Мари с силой опустила коробку на низкий столик возле кровати, иглы едва слышно звякнули и рассыпались по тёмной поверхности дерева. Послышались удаляющиеся шаги, и хлопнула дверь.

– Что ж, – вздохнул обидчик, боясь пошевелиться из-за торчащих из спины иголок, – и вправду дурень, – своего он добился – задел-таки хозяйку, но радости от этого не было никакой. Стало до того непривычно противно от чувства вины, за то, что расстроил добрую девушку, что гордый нрав готов был на удивление быстро поддаться и уступить место искренним извинениям, но врачевательница-то ушла. И догнал бы ведь, да страшно двинуться с её извращенными орудиями медицины в плечах, шее и вдоль позвоночника.

«Да я же её совсем не знаю, что на меня нашло? – размышлял он, лёжа в одиночестве и глядя отрешённым взглядом куда-то вдаль безоблачного неба за окном. – Сколько можно обижаться? Уже час прошёл, наверное. Но не может ведь она меня так бросить, придёт рано или поздно. Тогда и извинюсь…». В эту секунду едва слышно скрипнула дверь, зашуршала ткань длинной юбки – Мари молча опустилась на край кровати. Уилл ощутил тёплые пальцы, едва коснувшиеся спины, вынимая из неё иглы, сглотнул напряженно. Извиняться юноша не любил и вообще редко считал себя виноватым – с ним никто обычно не спорил, кроме, пожалуй, старика Северина. В редких ссорах с матерью или советником всё как-то решалось само собой и просить прощения приходилось в единичных случаях.