Спустя час после рассвета, в шумную деревушку въехали двое всадников. Один – мужчина почтенных лет с недлинной седой бородой и морщинистым, но сохранившим некогда блистательное благородство, лицом. Он сидел в седле прямо, не гнал коня, ехал спокойно и неторопливо, с долей врождённого высокомерия взирая на окружающих крестьян. Второй путник – темноволосый юноша лет восемнадцати. Он едва сдерживал ретивого скакуна, да и себя самого, чтобы не обогнать почтенного старца и пуститься в галоп. Всадники тихо переговаривались, было видно, что юноша чем-то недоволен – он упрашивал спутника пуститься в дорогу без остановки, но тот не поддавался уговорам. Наконец старик, устав слушать причитания юнца, в приказном тоне коротко заявил, что они останутся в деревне до завтра, и тот, чуть понурив голову, спешился у приземистого домика, на который указал наставник.
Старого советника Северина здесь знали все. Он был частым гостем в деревушке, стоящей на границе графских владений и являвшейся единственным на многие километры перевалочным пунктом через широкое ущелье, пробороздившее королевские земли извилистым серым шрамом с северо-востока на юг. Это ущелье и было принято за вышеупомянутую границу.
Поговаривали, что много лет назад, ещё при жизни короля, у советника была здесь невеста из числа крестьян, но вскоре после вступления герцога во временное правление, был принят закон запрещающий браки между знатью и простолюдинами. С тех самых пор Северин приезжал в деревню по несколько раз в месяц, иногда и чаще, но на людях его ни с кем не видели, поэтому многие считали, что частые визиты советника обусловлены его постоянным скитанием между столицей и графством. Останавливался он всегда в одном и том же доме, но и это легко объяснялось тем, что дом был единственным в селении постоялым двором. Что говорить, он был единственным на весь Волдренский лес. Хозяева гостиницы брат и сестра – дети местного знахаря. Молва шептала, что невестой Северина была именно младшая дочь целителя Гризельда. Но доказательств слухам не было, если только не считать таковым то, что в свои сорок лет она так и не вышла замуж. Женщина никогда не славилась особой красотой, хотя недостатки её внешности покрывало неутомимое трудолюбие и доброта. Женихи в юности не ходили к простушке толпой, а когда молодость её начала постепенно увядать, и подавно не осталось кандидатов на руку и сердце кухарки. Да она, видно, и не очень страдала в своём положении – работала, посвящая всё время труду, и оставалась отзывчивой и милой со своими постояльцами.