— Против!.. — мадам Сигрякова всплеснула руками. — Но я уже поняла, что никто здесь с моим мнением больше не считается. Спокойной ночи.
— Она меня выгонит, — жалобно пролепетала из кровати Тоня. — Ну правда же выгонит.
— Не думаю. — Алевтина прошла к столу и выложила на него завернутый в холстину предмет. Тоня любопытно вытянула голову, но женщина быстро прикрыла предмет какой-то папкой. — Она сама говорила, что ты одна из самых многообещающих… Тоша!
Тоня смотрела ей за плечо. Глухо, остекленевшим взглядом. Ле Мортье — сама смерть, гниющая и разряженная — была за ее плечом и скалилась в лицо притихшей Тони. Сквозь ее ключицы прогрызалась огромная черная крыса, но она словно не замечала этого. Ее хвост — истекающие черной смолой змеиные кольца — обвивали комод, шкаф, письменный стол и Алевтинины ноги. Костлявые руки в буро-зеленых трупных пятнах тянулись к столу. К предмету, который лежал под кипой бумаг, который Алевтина достала из-за лацкана пиджака и спрятала от всех.
— Она заберет его сейчас! — Тоня завизжала. — Она заберет сейчас револьвер! Аля!
— Никто ничего не заберет! — Алевтина испуганно обернулась, Тоня видела, что ее лицо было прямо напротив обвисших, изъеденных червями грудей Ле Мортье, но следовательница даже не вздрогнула.
Она ровно прошагала к дрожащей от холода, от ужаса, от головной боли Тоне, обняла ее за плечи и позволила спрятаться в себе, как дети прячутся в родителях
— Никого нет, Тоня, — устало проговорила Алевтина. — Ты слишком много играла со слишком опасными игрушками. И теперь пожинаешь плоды.
— Я никогда не принимала больше других, — Тоня говорила исступленно. Ее потряхивало, и она слышала краем уха, как змеиный хвост Ле Мортье шелестит по ворсистому ковру, а густая черная смола разбивается о паркет. — Аля?
— Да?
— В доме… в лечебницах для душевнобольных очень скверно?
— Ты не попадешь туда, — Алевтина устало вздохнула, укладывая девушку на кровать. Тоня машинально приоткрыла глаз и, увидев гниющее лицо у самого своего носа, глухо вскрикнула. — Тебе… что-то кажется? И оно не проходит?
— Не надо, — Тоня шептала, чувствуя тяжесть тела рядом с собой. Ей хотелось, чтобы Алевтина была ближе. Закрывала ее собой. — Я… боюсь. Очень сильно. Не уходи. Мне кажется… то, что происходит, эти смерти… я правда следующая. Она ждет меня. Хочет.
— Не уйду, — Алевтина почти до боли сжала ее руку, но Тоня была благодарна. Это удерживало ее в реальности. — Я клянусь тебе, что с тобой ничего не случится. Я… дело почти решено. Револьвер… не знаю, как ты заметила, но он все объясняет. Совсем все. Остались мелочи — долгие и сложные, но никто не навредит тебе, кроме тебя самой.