В этот же момент в зал влетел Гаен Воргат. Я привычно опустила глаза, услышав приближающиеся шаги.
– Ты мне надоела, старая. Я трачу на тебя еду, а ты разбиваешь посуду, которая гораздо ценнее тебя. Ронак, – властный голос Воргата обратился к стоящему в зале магу, – отправляйся на невольничий рынок и приведи мне новую рабыню.
Новую? Меня пронзила мысль, от которой тело занемело – Гаен Воргат хотел убить старую рабыню за разбитую посуду? Я быстро взглянула на старуху – в ее глазах плескалась обреченность. Сердце заныло. Как бы ни было ужасно положение женщин в землях элькхе, каждая из них, несмотря ни на что, хотела жить.
– Подождите, – крикнула я, прежде чем успела остановить рвущийся из груди крик.
– Что ты сказала? – прорычал Воргат.
– Простите, господин, – умоляюще произнесла я, старательно глядя в пол, – я только хотела сказать, что это я разбила посуду. Совершенно нечаянно. Я потянулась за яблоком, но оно упало.
Всхлипы, вырывающиеся у меня из груди, не были нарочитыми – я страшилась того, что должно было сейчас произойти.
– Ты пыталась взять еду без моего разрешения? – тон Воргата поднялся, не предвещая мне ничего хорошего.
– Простите, господин, – как заведенная повторяла я.
– Значит, я недостаточно кормлю тебя?
Я попыталась что-то ответить, но Воргат помешал этому, с силой ударив меня по лицу.
– Ты забываешь свое место, раба, – его тон снова стал привычным, угрожающе-холодным. – Ты пыталась украсть еду – это раз. Посмела прервать меня – это два. Заступилась за другую рабыню – это три. Ронак, я отменяю предыдущий приказ, принеси мне плеть.
Сглотнув, я смотрела в землю, чувствуя, как все тело, не поддаваясь контролю, охватывает дрожь. Потом, подняв глаза, я встретилась взглядом со старухой. Я поняла – она хочет сознаться Воргату в содеянном. Воспользовавшись тем, что элькхе отвлечен разговором с боевым магом, я медленно покачала головой, безмолвно прошептав: «Не надо».
Меня он не убьет – я молода и я его новое приобретение, лишиться которого так скоро ему будет просто жаль. А боль… когда-нибудь она закончится.
– А ты чего стоишь? Накрывай на стол и убирайся. И не забудь привести зал в порядок, – донесся до меня ледяной голос Гаена Воргата.
– Да, господин, – хрипло ответила старуха.
Наблюдая за тем, как она поспешно собирает осколки с пола и уходит, я вздохнула с облегчением. Лучше плеть, чем мучительная смерть старой рабыни.
– Сними платье и повернись, – приказал Воргат.
Я сняла верх, неловко прижимая его к груди и оголяя спину. На меня тут же обрушилась плеть, словно жалящий, обжигающий язык. От удара на глазах проступили непрошеные слезы, а дыхание перехватило. Я сжалась в ожидании следующего удара плети, но его не последовало.