В одну из ночных прогулок я вновь столкнулась с Лоуренсом. Он подошел ко мне со спины – как всегда, практически неслышно. Я обернулась, когда мою прядь всколыхнуло движение воздуха и вздрогнула от неожиданности. Я видела, как в его расширившихся зрачках сменяют друг друга изумление, сочувствие и… незамутненная ярость.
– Боги, что случилось? Это сделал Рэйст?
– Неважно.
– Если вам нужна моя помощь…
– Не нужна, - отрезала я.
Не хватало еще, чтобы он жалел меня! Я не маленькая девочка, чтобы жаловаться кому-то на свою судьбу. Со своими врагами и своими проблемами я разберусь сама.
– Упрямица. – Лоуренс усмехнулся, но как-то беззлобно. Он протянул руку к моему лицу, убирая упавшую на щеку прядь. Палец его замер совсем близко от моей кожи. – Позволишь?
Каюсь, я действительно поменяла пробор, чтобы волосы падали на правую, обезображенную сторону. Ровно перед тем, как выйти на очередную прогулку. И пускай я храбрилась, и пускай косые взгляды стражи и придворных дам натыкались на выстроенную глубоко внутри ледяную стену безразличия, я не хотела, чтобы Лоуренс видел меня такой. Ненавидела себя за эту слабость, равняющую меня с какой-нибудь кисейной барышней, но… продолжала каждый вечер делать новый пробор, закрывая правую сторону лица волосами.
Всякий раз, когда дело касалась Лоуренса, мое хваленое хладнокровие и логика, которой я привыкла руководствоваться, отступали куда-то на второй план. Это неимоверно раздражало и даже пугало, но… я не в силах была этому сопротивляться. Вот и сейчас, сама не знаю зачем, я прошептала: «Да».
Лоуренс осторожно дотронулся до моей щеки, обезображенной шрамом. Его нежное, мягкое прикосновение было подобно перышку, скользнувшему по моей коже. Я была готова поддаться чувству, которое отвоевывало в моем сердце все большее пространство, но мысль, холодная, как осколок льда и острая, как лезвие бритвы, мгновенно меня отрезвила. Лоуренс Галлахар – брат Ареса. Брат убийцы моего отца, брат человека, который развязал самую жестокую и кровавую войну на памяти жителей Даневии. Брат человека, который отправил мою сестру на невольничий рынок, а меня саму сделал личной куклой некромага.
Я тут же отстранилась, вызвав всплеск удивления в его глазах. И усталость в хрипловатом голосе:
– Все еще мне не доверяешь?
Я ничего не ответила, сжала губы, делая лицо строгим, а взгляд – отстраненным. Кого я пыталась обмануть? Лоуренса, если только. Нельзя дать ему понять, что от расстроенных ноток в его голосе у меня сжималось сердце.
- Я просто хочу, чтобы ты знала: для меня ты всегда прекрасна.