Бросившись к лежащим на земле ножнам, я выхватила меч Лоуренса – полыхающая в глазах гарпии алчная ярость не оставляла сомнений в ее намерениях. И пусть я не была таким умелым бойцом, как Лоуренс, не могла позволить полуженщине-полуптице себя победить.
Вот только Лоуренс не дал мне возможности показать, на что я способна. Издав устрашающий рык, он набросился на гарпию, когда она застыла на небольшом расстоянии от земли. Полная острых зубов пасть сомкнулась на лапе гарпии, прикусила, заставив крылатого монстра завопить от боли. Мантикор с силой рванул гарпию на себя, резким движением головы заставив ту удариться крылом о землю. Послышался тошнотворный хруст. Гарпия снова завизжала – звук был невозможно высокий, на грани слышимости, режущий слух.
Она попыталась подняться, но Лоуренс был быстрее. Разомкнув пасть, набросился на гарпию. Они покатились по земле, молотя друг друга крыльями и лапами с выпущенными к когтями.
Я стояла, сжимая в руках меч, и понимала, что воспользоваться им мне не удастся – слишком велик шанс задеть Лоуренса. И вместе с тем я ни капли не сомневалась в том, что он прекрасно справится и без моей помощи.
Так и вышло – не прошло и минуты, как, тяжело дыша, он обессиленно опустился на землю рядом с бездыханным телом уродливой полуженщины-полуптицы с перебитым крылом.
Произошедшее не заставило меня взглянуть на Лоуренса другими глазами, но уверило в мысли, что он всегда готов закрывать меня своей спиной – и в человеческом обличье, и в обличье зверя. Он уже дважды спасал мне жизнь, и я не могла оставаться к этому равнодушной.
– Спасибо, – тихо сказала я с наступлением заката – когда Лоуренс вновь стал человеком.
Он поднял голову, заглянул в мои глаза.
– Я готов жизнь за тебя отдать, Гвендолин.
Это признание, этот взгляд, говорящий о его чувствах лучше любых слов, окончательно развеяли призраков прошлого в моем сознании. Его родство с Аресом, провальная попытка остановить брата, ставшего деспотом и завоевателем, не ведавшим жалости и сострадания… все это стало неважным. Я же видела истинную сущность Лоуренса и не видела ничего общего с тем, что успела нарисовать в своем воображении в момент, когда узнала о его родстве с самозваным герцогом Даневии.
Лоуренс… мой Лоуренс был искренним, заботливым, нежным, готовым защищать меня до последнего вздоха, до последней капли силы… И я была безмерна благодарна судьбе за то, что обрела защитника, друга... любимого.
Я уговаривала Лоуренса переждать ночь и отправиться в путь уже утром, но он наотрез отказался, хотя и держался из последних сил.