Смотришь в них и складывается ощущение, что ты глядишь в пустоту вечности. Монгольские скулы придают его внешности особую экзотику. Губы толстые, с четким контуром выглядят будто накрашенные. Длинные волосы, иссиня-черного цвета перетянуты красным шнурком. На шее золотая цепь с небольшим метрическим шаром, похожим на яблоко. Помандер.
Давненько я не видел подобных украшений. Его было модно носить в средние века. Люди наполняли его парфюмерными маслами и смолами, свято веря, что их аромат спасет от заразных болезней и злых духов.
Монгол лихо отплясывает, вызывая оголтелый восторг у публики. Его движения легки, воздушны. Такое ощущение, словно он парит над полом. Когда он заканчивает танец, зрители перед ним расступаются. Парень проходит мимо меня и в нос ударяет знакомый запах.
Могу поклясться, что слышал его на днях. Но не в силах вспомнить где и у кого. Смотрю ему в след. Танцор оборачивается – и наши взгляды встречаются. Меня охватывает волнение. Тот самый душевный трепет, когда видишь перед собой что-то по-настоящему великое. Он смотрит на меня и его черные глаза, кажется, сканируют мне душу.
Становится душно. Кожу обжигает жаром. Парень резко отворачивается и продолжает свой путь. Повинуясь инстинкту, следую за ним. Сам не знаю, зачем мне надо, словно от этого зависит моя жизнь. Внезапно он останавливается. Делает это настолько резко, что я не успеваю затормозить и врезаюсь в него.
– Кто ты такой, черт возьми? – сухими губами шепчу я.
– Судя по тому, как ты пялишься – твое отражение, – отвечает монгол. У него низкий, глухой голос и от его вибраций у меня закладывает уши. Определенно, это не человек. Хочу вслушаться в его сердцебиение, но мне мешает музыка. Мы стоим посреди зала и смотрим друг на друга. Не могу шевельнуться, словно я под гипнозом.
Перед глазами, как в замедленной съемке проносятся воспоминания из моей жизни. И я вижу все, что со мной было, но как бы со стороны. И это потрясает меня до глубины души. Голова начинает кружится. В области солнечного сплетения жжет, словно кто-то приложил туда серебро. Чей-то шлепок по плечу заставляет меня вздрогнуть и наваждение рассеивается.
– Быть правильным хорошо, но неверно, – выдает монгол. И прежде, чем я успеваю его спросить, что это значит, исчезает.
Наконец мне удается протиснуться к барной стойке. Бросаю взгляд на часы. С того момента, как я переступил порог этого заведения, прошло три часа. Как они пролетели – не помню. Неужели из-за воздействия на меня этого существа? Кто же он все-таки такой? Прошу бармена налить мне красного вина.