– Вернулся домой не вовремя, – холодно отвечает Арсен. Для того, кто устроил здесь настоящее побоище, он слишком спокоен. А значит, это напускное.
– Дэшэн, Дине нужна медицинская помощь, – видя, что он медленно пятится, говорю я. Тот лишь мотает головой, закрывая ладонями лицо.
– Не просите о невозможном, – бормочет он. – Я не могу… Только не ее.
Не настаиваю. Понимаю, как ему тяжело сейчас. Сбрасываю пальто и опускаюсь на колени рядом с раненой. Мне не хочется бороться за ее жизнь. Для безопасности Айлин будет лучше, если она умрет.
А для этого мне нужно просто отойти в сторону и дать смерти сделать свое дело. Но вместо этого я зажимаю пальцами ее рану, борясь с диким желанием наброситься на нее и выпить всю, без остатка. Желудок скручивает боль, под ребрами пульсирует. Зажмуриваясь, прикусываю себе запястье и пою Дину своей кровью.
– Она не заслуживает, чтобы ты с ней церемонился, – сухо замечает Арсен. – И уж тем более, спасал.
Ничего не отвечаю ему на это. Я сам все прекрасно знаю. Тем более, что от моей крови ей лучше не становится. Видимо, счет ее жизни уже идет на секунды и ей ничто не сможет помочь.
– Вы все не так делаете, господин! – слыша я над уход раздраженный голос Дэшэна. – Отойдите, я сам.
– Но Дэшэн… – пытаюсь возразить я, нехотя поднимаясь.
– В первую очередь, я тот, кто я есть, а потом все остальное, – занимая мое место тараторит китаец, открывая саквояж. – И уйдите, вы мне свет загораживаете!
Со спокойным сердцем оставляю Дину заботам Дэшэна. Задерживаю взгляд на Якубе, который продолжает чернеть. Никогда не думал, что его жизнь закончится так. Подхожу к сыну и сажусь рядом с ним.
– Ты хоть понимаешь, что натворил? – тихо спрашиваю я.
– Подумаю об этом завтра, – с деланным безразличием отвечает Арсен. – Сейчас я не хочу ни мыслить, не чувствовать. Я выключил в себе эти функции.
– Тебя могут посадить на пару столетий. Или же сделать отверженным, – с болью произношу я. Подобные перспективы ужасают меня. Меньше всего на свете я хочу потерять своего сына. – Оно того стоило?
– У меня не было времени подумать об этом, – устало отвечает Арсен и трет глаза. – Когда я вошел, они занимались сексом на этом диване, – он кивает в сторону груды щепок. – А дальше все как в тумане. Я просто хотел, чтобы они исчезли. Перестали дышать, делить со мной это пространство. У меня был выбор – убить их или уйти. Но ярость оказалась сильнее гордости.
– Якуб был твоим другом.
– Похоже, что наша дружба ничего не стоила, – усмехается Арсен. – По крайней мере, для него.
Мне хочется возразить, сказать ему, что это он поставил первым свои интересы выше дружбы, но я понимаю, что сейчас не время для нотаций. Я могу умничать сколько угодно, указывать ему на ошибки, но это будут лишь слова. А ему с этим преступлением жить.