— Сыграем в горячо-холодно, чтобы узнать?
— Вот это уже интересно… Но как ты планируешь…
Она усмехается. Встает над моими бедрами на колени, и мой член при виде ее стройного тела, на котором остались следы моих губ, моих рук, моментально пробуждается к жизни. Валентина, посмеиваясь, наблюдает за мной, пощипывает соски, играет со своими грудями.
— Горячо?
Я откашливаюсь.
— Пока непонятно.
— Ах вот как? — Она ложится на мою грудь, опускается на мой член и начинает тереться о него своей плотью. — Горячо?
— Теплее. — Я со стоном берусь за ее бедра, а она, эта дерзкая женщина со смехом в глазах, продолжает мучить меня.
— Хм… — Она похлопывает пальчиком по подбородку, обдумывая свой следующий шаг.
Потом поднимается, садится рядом с моими ногами, и мне хочется расплакаться, как чертову малышу.
— А ну-ка вернись, хулиганка, и доведи начатое до конца.
— Не-а.
И тут все связные мысли улетучиваются из моей головы, потому что Валентина берет мой член в руку, подводит его ко рту и начинает лизать и посасывать головку.
С моего языка слетает долгое, замысловатое ругательство.
— Сейчас тоже просто тепло? — саркастично спрашивает она, задевая губами мой член.
— Черт побери, женщина. — Я прикрываю ладонью глаза. — Ты хочешь убить меня.
— Возможно, — хихикнув, отвечает она. — У меня получается?
— Еще как.
Она проводит по всей моей длине языком — медленно, заставляя прочувствовать каждую мучительную секунду.
— Прости, я, кажется, не расслышала. Ты сказал, тепло или что?
— Горячо, — выдыхаю я. — Горячо.
— Я так и думала, — смеется она, а потом наклоняется и трахает меня своим ртом.
Да, Боже, ты добр.
Глава 32. Себастьен
— Себастьен?
Сонный, довольный после любви, я поглаживаю ее по спине. Она такая теплая, такая приятная.
— М-м?
— Расскажи мне о грозах.
Мои пальцы замирают.
— Почему они так воздействуют на меня?
Валентина кивает.
— Помнишь, что ты сказала о картине, которую я тебе подарил?
Она хмурит брови.
— Да. Что мне стало за тебя больно.
— Ты уловила самую суть. Я посвятил ее женщине, которую очень сильно любил. Ее звали Поппи.
— Ясно. — Она нерешительно кивает. — Можно спросить, что случилось?
Я вздыхаю и притягиваю ее ближе, пытаясь ощутить ее всю. Больше, чем когда бы то ни было, мне надо знать, что она рядом.
— Пьяный водитель поехал на красный. Она даже не дожила до больницы. — Помолчав, я сажусь, провожу руками по волосам. — Она была на четвертом месяце беременности.
Валентина тоже садится и со спины обнимает меня.
— Себастьен, мне так жаль…
— В тот день лил сильный дождь, который, пока я ехал в больницу, превратился в грозу. Я должен был поехать с ней вместе, но что-то возникло, и мне пришлось остаться в Лондоне. На ее месте должен был быть я, Валентина. Я. В машину врезались с водительской стороны. Если бы за рулем, как следовало, сидел я, она была бы жива. Она заслуживала того, чтобы жить.