Но…
Но у меня болят плечи, болят руки, сердце тоже болит. Что такого ужасного в том, чтобы принять чью-то помощь? Чтобы эгоистично разделить с ним свое бремя — пусть всего на чуть-чуть?
— Спасибо, — говорю я, один раз кивнув. — Только, пожалуйста, аккуратнее с орхидеей.
— Конечно.
Медленно, осторожно — словно боясь, что я могу передумать — он забирает пакеты, и я их ему отдаю. С его стороны это обычная вежливость, но для меня это все. И когда наши руки соприкасаются, я не спешу их убирать. Я наслаждаюсь теплом его кожи. Недолго, всего пару секунд. Дружеское прикосновение для постороннего взгляда. И все же, пока мы в тишине едем вверх, а на моей коже горит след его пальцев, я ощущаю то, чего не было раньше: натяжение оплетающих нас невидимых уз.
— Вижу, у вас получилось найти рубашку.
Он усмехается.
— До сих пор вспоминаете, да?
Я смеюсь.
— В ваших снах.
— Если б только вы знали. — Он подмигивает мне, как записной хулиган — кто он, впрочем, и есть.
Мои губы вздрагивают в улыбке. Я хочу сказать что-то еще, но не могу — в голове пустота. И тогда я сосредотачиваюсь на текстуре и цвете лежащего у нас под ногами ковра.
— О чем вы думаете? — тихо спрашивает Себастьен.
Я поднимаю лицо и встречаю взгляд его глаз, таких голубых. Как легко было бы раствориться в них, утонуть.
— Так, ни о чем. — О том, что с вами я счастлива. — А вы?
— Не скажу, — добродушно говорит он. — Извините.
— Эй…
— Не-а.
— Но…
Очень некстати раздается звонок, и лифт открывается на моем этаже. Нам приходится замолчать. Себастьен провожает меня до квартиры, где я забираю у него оба пакета и устанавливаю их у себя на бедре. На прощание я протягиваю Себастьену руку, но он вместо того, чтобы пожать ее, достает из кармана своего пиджака маленькую коробочку, завернутую в коричневую бумагу, и кладет ее мне на ладонь.
Я хмурюсь.
— Что это?
— Валентина, это подарок.
— Вы что-то купили мне? — задаю я глупый вопрос, не в силах скрыть удовольствие, что разрывает мне грудь.
Он, усмехаясь, кивает.
— Похоже, что так.
— Вам не стоило…
Он засовывает ладони в задние карманы джинсов и пожимает плечом.
— Мне захотелось.
Тронутая до глубины души этим жестом, я смотрю то на подарок, то на него.
— Спасибо.
Он по-мальчишески улыбается.
— Не за что.
Не отпуская подарка, я ставлю продукты на пол.
— Можно? — спрашиваю, когда у меня освобождаются руки. От волнения и любопытства мои пальцы немного дрожат. Он кивает, в глазах светится предвкушение.
Разворачивая подарок, я пытаюсь замедлить процесс, чтобы не показаться ему излишне нетерпеливой. Не спеша, убираю ленточку, скотч, а в душе умираю от желания поскорей узнать, что внутри.