Пока джет ведут к терминалу, я концентрируюсь на мокром асфальте, который покрывают радужные пятна бензина. Наконец самолет останавливается, и жизнерадостный голос пилота, объявляющий о том, что мы прибыли, выводит меня из транса.
Уильям целует меня в лоб.
— Дорогая, вот мы и дома.
Я киваю и, проглотив комок в горле, заставляю себя посмотреть на него.
— Да.
За мое отсутствие наш дом остался нетронутым. Меня встречают те же картины на стенах. Те же большие колонны по краям ведущего к лестнице холла. Знакомые запахи дерева и лимона. Все точно, как раньше, и в то же время совершенно не так.
Пока Уильям помогает мне снять пальто, я обвожу взглядом холл. Кажется, будто в последний раз я была здесь целую вечность назад. Когда его пальцы задевают мою шею, по моей спине бежит дрожь. Я сглатываю и на секунду закрываю глаза.
Вдали от Парижа стало труднее не обращать внимание на реальность. Теперь каждый наш жест, каждая фраза — нерешительны. Тщательно взвешены. Осторожны. Вспомни все, что нас связывает. Мы ведь любили друг друга. И продолжаем любить. Ты причинил мне боль. Я тебе тоже. Прости меня. Ты тоже прости. Не отрекайся от нас.
— Вэл… — шепчет он и, остановившись у меня за спиной, бережно обхватывает пальцами мои плечи.
Жар его рук проникает под кожу, и я делаю прерывистый вдох. Где-то внутри меня, глубоко-глубоко, есть дом, построенный на наших с ним жизнях. Со стенами, сделанными из наших воспоминаний, из надежд и любви, из боли, красоты и страданий. Я слышу, как Уильям стучит в его закрытые двери, умоляя впустить его внутрь.
Я колеблюсь, и Уильям чувствует это.
Он мягко разворачивает меня. Я всматриваюсь в его лицо. Он Уильям, мой муж. Но мое вероломное сердце продолжает молчать.
Отпустив меня, он нежно берет мои щеки в ладони. Я накрываю его руки своими.
— Во время разлуки… — Уильям наклоняется и целует мои брови, скулы, мой рот. С каждым его прикосновением дверь сотрясается, фундамент дрожит. — Я думал, что потерял тебя навсегда. Я потерял способность дышать. Моя жизнь… — Его голос надламывается, ласки становятся более отчаянными, более собственническими. — Без тебя в ней нет смысла.
И тогда я задаю тот вопрос, который обещала себе не задавать, потому что он может открыть ящик Пандоры. Но мне нужно знать. Нужно услышать ответ от него самого.
— Почему ты так долго не приезжал?
Уильям делает вдох. В его глазах на мгновение вспыхивает колебание.
— Я собирался, но ты попросила дать тебе время, и я подумал, что после всей боли, причиненной тебе, обязан как минимум проявить к твоим желаниям уважение. Не самый умный поступок с моей стороны, но я не знал, что еще сделать. — Он берет меня за руку. — Вэл, мне было дьявольски больно. Но я получил бесценный урок.