, ну хорошо,
любила Хадсона. Мы не видели друг друга очень-очень давно.
– Мисси, – мягко зову, – давай, поднимайся, девочка. Я знаю, ты шокирована. Черт, мы все в шоке. Пойдем, тебе нужно глотнуть воды. Затем мы поговорим.
Я протягиваю руку, ободряюще кивая и улыбаясь, пытаясь вывести её из шокового состояния. Я почти падаю на задницу, когда она поднимается на дрожащих ногах и бегом спускается по лестнице мимо меня.
Она хватает свои сапоги, выскакивает через входную дверь, растворяясь в ночи.
– Куда она пошла? – спрашивает Рэд. – Здесь нет автобусной остановки.
Рэд и я оборачиваемся на грохот, который доносится из задней части дома. Я толкаю Рэда в плечо.
– Иди, позаботься о Хадсоне. А я пойду за Мисси.
Я вижу её, на середине подъездной дорожке, натягивающей свои, трахни-меня сапоги. Перескакивая через ступеньку, иду по ещё теплому асфальту и приближаюсь к ней в то время, как она тянет застежку-молнию на голени сапог, звук, нежно режущий ночной воздух. Я могу видеть её волосы, ярко выделяющиеся в ночи, и слышу тихие всхлипы, которые она издает.
Я останавливаюсь достаточно далеко от неё, чтобы она не посчитала меня угрозой.
– Миссисипи.
Она резко поворачивается, вытирая лицо тыльной стороной ладони.
– Что тебе нужно, Флинт?
– Мы можем поговорить об этом?
– Здесь не о чем говорить, не сейчас.
– Брось, позволь мне подкинуть тебя до дома.
– Нет. Я в порядке. Я могу о себе позаботиться.
– Уже слишком поздно, Мисси. Ближайшая остановка в четырех милях>15 отсюда, и там темно. Ты не сможешь поймать такси в час ночи. Позволь отвезти тебя домой.
Она смотрит вниз по дороге в обоих направлениях, и я вижу, как она прикусывает внутреннюю сторону щеки, взвешивая варианты. На секунду, я думаю, наша маленькая сестра-чертовка на самом деле собирается идти пешком четыре мили в кромешной тьме до остановки. Потом она качает голой и со вздохом поражения поворачивает голову в сторону дороги.
Я осторожно кладу руку на её плечо и подталкиваю в сторону внедорожника.
– Я сейчас вернусь, – говорю я, врываясь в дом, чтобы схватить ключи и кроссовки.
Моё сердце всё ещё колотится, когда я сажаю её в машину и завожу двигатель, спрашивая, достаточно ли тепло внутри, уменьшаю звук радио, чтобы оно звучало на заднем плане, словно мягкий гул. Я столь многое хочу сказать ей.
– Мисси…
– Я не хочу об этом говорить, – огрызается она.
Мне не нравится, когда она на меня кидается. В детстве мы были близки, точно горошины в стручке, так что это совершенно неправильно.
– Да, хорошо, – мягко сказал я. Может, если она почувствует себя в безопасности со мной, то откроется. – Мне просто нужен твой адрес.