Антон, сел на водительское место и протянул мне бутылку дорого вискаря. Я, с трудом оторвав от нее взгляд, вопросительно приподняла бровь, неловко уронив пепел в салон.
— Выпей, тебя трясет. — Негромко пояснил он, задерживая свободной рукой мои скрюченные пальцы пытающиеся стряхнуть с ручки двери оброненный мной пепел. Я же не свинья, ей-богу, я вовсе не хотела испачкать его машину. Я же не свинья. У меня в комнате всегда чисто. А когда Вадик получит право там жить, то все снова превратиться в свалку на которой будут восседать его дружки. Они продадут мебель, мои вещи, а если я не успею уйти, то и меня. Предварительно отымев во все щели. Ведь рядом больше не будет Гельки, нападающей на них яростным медведем. А вдруг я не отобьюсь?..
— Лена! — Антон зло отвинтил крышку и сунул бутылку мне. — Пей!
Крепкий алкоголь обжег горло с пищеводом, и тяжело ухнул в желудок, секунду спустя распространяя томительное тепло в животе. Я закрыла глаза откидывая голову на подголовник. Еще глоток. Пальцы перестало скрючивать. Еще глоток. Спазм отпустил мыщцы ног.
— Хорош. Как воду хлещешь. — Бутылку у меня забрали.
Я все еще несколько неверными пальцами достала пачку сигарет, но и ее у меня отобрали. Я зло посмотрела на Антона, выбросившего мои сигареты в свое окно.
— Рассказывай. — Негромко произнес он, пристально глядя мне в глаза, но при виде моей твердо сжавшейся челюсти, добавил чуть смягчившимся тоном, — Лен, я слышал что ты говорила что-то про суд. Сто процентов моих дел я решал в пользу клиента. Так что рассказывай.
Забрав у него бутылку и сделав еще глоток, я смотрела в бардачок перед собой, взвешивая все и сомневаясь. Это моя комната. И Гелькина. Но не этого ублюдка. Я знала, что он придет, но рассчитывала на более поздний срок. Я знала, что начнет выгонять, но не думала, что через суд. Знала, что отдам, но тогда, когда мне будет куда идти. Тогда было бы. А сейчас некуда. Некуда, блять.
Я достала телефон, и, бросив стыдливый взгляд на обеспокоенного Гармошку, набрала номер Светки, нашего волонтера. Она, извиняющимся тоном сказала, что ближайшая передержка освободится через месяц. Предложила продать моего Гармошку, прекрасно понимая, что я интересуюсь дрожащим голосом о передержке не спроста.
Словно что-то почуяв, холодный нос ткнул меня в локоть, и я, ощущая себя последней тварью, разрыдалась. На нормальную квартиру меня с доберманом не пустят. На первый взнос на ипотеку не хватает, потому что я оплатила учебу, и, дура, купила машину.
Антон выбил у меня телефон из рук и сказав сердобольно заплакавшей со мной в унисон Светке, что я перезвоню отключил его, бросив на приборную панель.