У меня челюсть отвисла где-то на середине его монолога, я так и сидела, пока он не закончил. Когда до меня дошел смысл сказанного, я закрыла рот и нахмурилась, вглядываясь в его четкий в полумраке профиль. Должна бы обрадоваться, но сомнение, что что-то не так, не покидало меня. Что именно, сообразить не могла. Понятно, что Вадик мало у кого приятные впечатления может оставить, но Антону будто красную тряпку показали. Он курил в затяг, мало выдыхая, и почти не моргая, следил за дорогой. Длинные пальцы правой руки сильно сжимали руль, будто раздавить хотели.
— Ты же говорил, что по закону мы сейчас с братом оба имеем право на комнату… — неуверенно и тихо начала я.
— Юридически, разумеется, вы в равных долях. — Усмехнулся Антон. — Однако… я уже сказал, что хер ему, а не комната.
— Он же может потом…
— Он мало чего сможет потом. Об этом я тоже позабочусь. — Прозвучало с тенью тихой угрозы.
Я прикрыла рукой глаза, пытаясь сообразить, что мне делать. Умных мыслей не приходило. Зато глупых навалом. Например таких, как бить себя кулаком в грудь и заявлять, чтобы он ко мне не лез. Лишиться комнаты и покоя, потому что Вадик действительно неадекват. Явился же сегодня за каким-то хреном ночью. А если бы Антона не было?..
Я прикусила губу, отвернулась, глядя в окно на спящий город, освещенный уютным светом уличных фонарей.
— Зачем тебе это? — негромко спросила я, глядя на отражение его профиля в оконном стекле.
Антон не ответил, сворачивая с дороги к остановке. Припарковался, заглушил двигатель и развернулся ко мне корпусом.
— А ты догадайся. — Прозвучало негромким, неопределяемым тоном, заставившим сердце отчего-то сжаться.
— Благородство? — Слабо усмехнулась я, поворачивая к нему голову.
Потемневшие голубые глаза затягивали в бездну, в водоворот, лишающий способности соображать и делать выводы. Тишина между нами сгущалась, становилась осязаемой, давила на уши. Рождала где-то в глубине слабость, порочное влечение, желание закрыть глаза и прильнуть к нему, расслабиться на мгновение, хоть чуть-чуть не быть на чеку, не слышать, как снова натужно скрипят пружины моего настоящего… Хотелось… много чего хотелось. Мысли отрывочны, не последовательны, как в лихорадочном бреду. Я чувствовала себя сумасшедшей змеей, опасной даже для себя, а он был заклинателем змей, и управлял мной этой своей гребанной недосказанностью, удерживал взглядом с дичайшим сочетанием приглашения и вызова. Насмешки и желания. Силы и осторожности.
Он опьянял меня, заставляя забыться в сумбуре таких ненужных чувств, таких странных и неправильных. Зажмурилась, вырываясь из его омута. Не смотреть на него. Он ненормальный, и я этим заражаюсь. Отвернулась в окно, услышала его тихий бархатный смех.