Когда Гром понял, что я прекратила барахтаться в его руках, то зарылся носом в мою шерсть на шее, и начал шумно дышать. А я замерла в его руках, и сама не поняла, как откуда-то изнутри меня появился очень интересный звук, напоминающий мягкое тарахтение. Боже, как же были приятны его прикосновения, еще чуть-чуть и я растекусь лужицей под ногами близнеца.
— Я вам не помешал? — услышала я голос Морока, и вывернулась из объятий его брата, испытывая досаду на себя, за то, что опять млею, как дура.
— Ты его уже унес? — спросил Гром, вставая с пола и выпрямляясь во весь рост.
Морок в ответ лишь хмуро кивнул. А у меня на миг создалось ощущение, что братья поменялись ролями. И если бы не их индивидуальные запахи, которые я не спутала бы ни какими другими запахами на свете, цвет глаз, ну и еще множество мелких отличий, то я бы решила, что они пытаются меня обмануть.
— Идем, — мотнул головой Морок, и пошел куда-то по коридору, вырывая меня из размышлений.
Планировка дома у Грома была почти такой же, как у меня, только интерьер совсем другой. В прошлый раз, я толком и не рассмотрела ничего, и поэтому крутила головой, стараясь все запомнить, чтобы в случае чего, не заблудиться, вдруг надо будет срочно уносить ноги?
Мы прошли сначала по одному коридору, и я подумала, что пойдем наверх по винтовой лестнице, но вместо этого, мы повернули направо, Морок открыл дверь, и мы вошли в еще один небольшой коридор, примерно метра четыре длинной на полтора метра шириной, с парочкой дверей, с двух сторон, и одной большой двухстворчатой в самом конце этого коридора. Мы все вошли как раз в двухстворчатую большую дверь, она вела в большой холл, с камином, шкурой какого-то животного на полу, столиком и мягкими диванами. Вся гостиная была в желто-коричневых тонах. Смотрелось очень уютно.
Но и здесь не было Женьки.
А Морок повел меня куда-то дальше. Это была еще одна дверь, стеклянная и вела в место похожее на мою веранду. Дверь находилась за плотной портьерой, и я сначала подумала, что это окно, потому и не обратила внимания.
Когда мы вышли в помещение, то я наконец-то увидела куда дели Женьку, и чуть не поперхнулась воздухом.
«Вы с ума сошли! — зарычала я на близнецов. — Это же клетка! И он лежит на голом полу!»
— Гром дай ему какую-нибудь тряпку, что ли? — хмыкнул Морок.
А я подбежала к большой клетке размером примерно четыре на четыре метра в ширину и три — в высоту, еще и с конурой внутри.
Женя лежал на голом достчатом полу, скрутившись в позу эмбриона, и тяжело дышал.
Эта клетка мне показалась очень знакомой, я отошла на пару шагов и окинула её взглядом, а затем посмотрела на конуру, и в моей голове что-то щелкнуло. Это скорее мимолетное ведение, обрывок из воспоминания. Как я выходила из этой конуры, на запах сырого мяса.