Мужчина положил меня на шкуру медведя, и подняв ноги себе на плечи резко вошел, начав двигаться.
Не помню, когда его сменил второй блондин, я словно утонула в пьянящем удовольствии, а затем вынырнула, и увидела, уже темно-карие глаза Грома.
Мир крутился перед глазами, я была словно во сне. Прекрасном умопомрачительном сне. Возбуждение не покидало меня не на мгновение. Всё казалось правильным, привычным, а оба мужчины желанными, … своими…
Потом я оказалась на руках у Грома, который нес меня уже наверх, обратно в комнату.
Но и там эти двое не оставили меня в покое, по очереди доводя меня до оргазма, мужчины, не позволяли мне сомкнуть глаз до утра.
Уснула я уже, когда первые лучи солнца, коснулись моего лица. Счастливая и оттраханая по самую маковку, и почему-то совершенно забывшая о том, с чего все начиналось и зачем я согласилась на секс с близнецами.
Однако кое-кто решил мне напомнить…
Как я оказалась в этой пещере сама не поняла. Вроде только глаза закрыла, и сразу же поняла, что стою на ногах в чем мать родила, моргаю, и пытаюсь сообразить, где я и вообще, кто я, собственно, такая? Мысли текут вяло, словно густой кисель.
Странный какой-то сон. Попыталась отрешиться, лечь прямо на пол и спать дальше. Говорят, если уснуть во сне, то можно попасть в другой сон. Я уже почти заснула, если бы не адский холод. Ни с того ни с сего начали мерзнуть ноги, а через несколько мгновений уже и зубы застучали.
Пришлось просыпаться и вставать с холодных и к тому же еще и острых камней, чтобы найти что-то из одежды, да и вообще понять, как меня угораздило тут очутиться. Хотя, чего тут понимать. Сказка же…. Наверное, как-нибудь перенеслась.
— Мда, сильны…, не зря меня Молайя разбудила, — услышала я чей-то женский глубокий голос, и повернув голову попыталась рассмотреть говорившую.
Она сидела в кресле, сильно похожем на трон, на высоком пьедестале, в нескольких метрах от меня, но черты ее лица смазывались и постоянно плыли, не давая мне возможности сфокусироваться не только на внешности незнакомки, но и на всей пещере. Так и хотелось сказать кому-нибудь, чтобы подкрутили уже резкость, и прекратили эти разводы мне тут показывать.
— Кто вы? — спросила я сиплым голосом.
Ну и накричалась же я…
Накричалась?
В голове стало более-менее проясняться, и я вспомнила где и как «накричалась». Почему-то щеки потеплели, и я обняла стратегические места руками, закрываясь от молчаливой женщины.
— У меня много имен, — ответила она шелестящим голосом, спустя какое-то время. — Могу сказать лишь то, что в разные времена меня называли по-разному, иногда «завесой», иногда «границей», твои мужчины уверены, что я — «междумирье».