Я очнулась и почувствовала жуткую боль в голове. Глаза открыть не смогла, так как на них явно была повязка, руками и ногами тоже пошевелить не получалось, впрочем, как и сломанным крылом. Во рту был кляп. Я ощущала очень сильную встряску и запах лошади. Похоже, что я была перекинута через седло лошади, которая мчится, с огромной скоростью.
Единственное, что я смогла сделать, так это замычать, но почувствовав легкий шлепок по многострадальной пятой точки, а так же не знакомый мужской голос, сразу же притихла.
Голос этот явно принадлежал не сурду. Я даже не знала, как к этому отнестись. С одной стороны хорошо, что я от него вроде как сбежала, а с другой еще не известно, с кем я сбежала, а точнее сказать меня убежали, ну или похитили. Так вот это было тоже не очень хорошо, ведь похитили-то мне без моего желания. Или может великий Цирбис таким странным образом откликнулся на мои молитвы избавить меня от похотливого ирлинга? Ммм… ну я даже не знаю, что на это сказать. Да и вообще рассуждать очень сложно, особенно когда тебя вот так вот трясет и если бы не кляп в моем рту, то я бы себе уже давно язык откусила.
Это была не прогулка на лошади, а самая настоящая пытка. Я вообще-то в жизни на лошади не ездила, зачем на них ездить, когда есть крылья? Но даже не подозревала, что это так больно. В итоге я поняла, что меня скоро стошнит. А если меня стошнит, то из-за кляпа в моем рту, я могу захлебнуться. Однажды я слышала, как старый гном Корнсторн, один из папиных деловых партнеров, рассказывал, как над его другом неудачно пошутили. Пьяного его связали и вставили ему кляп в рот. Друзья хотели его просто напугать, чтобы он так не напивался до беспамятства. А он захлебнулся собственными рвотными массами. Когда друзья пришли его развязать и вместе посмеяться над шуткой, то нашли лишь его хладный труп.
И я поняла, что, если через несколько минут мы не остановимся, то я тоже вполне могу превратиться в такой же хладный труп, ну не в гномий конечно, а в свой, ну короче… о, неважно! В любом случае, такая смерть мне явно была не по душе. И я изо всех сил начала кричать, точнее, сказать мычать, и брыкаться.
Тот, кто меня вез, еще несколько раз довольно болезненно ударил меня по попе, но жить мне хотелось сильнее, поэтому я не перестала извиваться и уже с удвоенной силой мычать. Удар по голове был неожиданным и очень болезненным. От чего я словно упала в темноту.