— Я скучаю по тебе, — начал тот знакомую песню.
— Прекрати, Аллан, — возразила она. — Я не хочу этого слышать.
— Но это, правда. Нам было хорошо вместе. Ты же знаешь.
«Если им было так хорошо, почему же он продолжал наставлять ей рога?» Вопрос рвался из нее, но девушка проглотила его. Вместо этого, она просто продолжала стричь, подымая густые пряди его волос и подрезая их. У Аллана всегда была густая, красивая шевелюра. Просто позор, что эти волосы украшали такого лживого мужика.
— Хм.
— Что? — Бэт Энн взглянула на него, не прекращая щелкать ножницами.
— Твое платье. Тебе не кажется, что оно слишком открытое на спине?
Даже очень открытое. Именно поэтому оно ей и нравилось.
— Да? — равнодушно ответила она. — Я не заметила.
— Это совсем на тебя не похоже, — Аллан поморщился ее отражению в зеркале, но тут же расплылся в прежней улыбке.
— Знаешь, что сказала мне миссис Ди на прошлой неделе?
— Нет, но уверена, ты меня просветишь.
— Она сказала, что хочет видеть тебя со мной. И знаешь что, малышка Бэтти? Я тоже хочу видеть тебя со мной.
— Аллан, если ты не замолчишь, я выстригу тебе лысину, — предупредила Бэт Энн, угрожая ему ножницами.
— Но... — Аллан послал ей взгляд раненого животного, тот самый, который разрывал ей сердце в прошлом. — Я не понимаю, почему ты не даешь мне еще один шанс.
— Потому, Аллан, что каждый раз, когда я даю тебе очередной шанс, ты снова причиняешь мне боль. Я устала быть обиженной. На этот раз в моей жизни есть тот, кому я могу доверять.
При мысли о Кольте, Бэт Энн вспыхнула всем телом. Он ведь есть у нее, правда? Мужчина, который прижимал ее к себе и крепко держал в объятиях, мужчина, который защитил ее. Заставил чувствовать себя в безопасности. Защищенной. Обожаемой. Она покосилась в зеркало на потерянного Аллана и вздохнула.
— Хватит этого, Аллан. Я двигаюсь дальше. Тебе тоже стоит.
— Я не могу двигаться дальше. Ты любовь всей моей жизни, — его голос упал до низкого шепота, надломившегося в конце.
— Без тебя у меня в жизни не осталось ничего хорошего, малышка Бэтти. Пожалуйста, вернись ко мне.
Девушка остановилась и опустила ножницы. Грудь сдавила глухая боль. Она слишком долго любила Аллана. И когда он был добр к ней, это было прекрасно. Но она никогда не значила многого для него. Никогда. Она была просто любимым украшением. Когда у нее болела душа, он и ухом не вел. Когда она ловила его на изменах, Аллан был уверен, что эту несущественную проблему было легко решить извинениями и подарками. Он вовсе ее не понимал.
— Вернусь через минуту, Аллан, — пробормотала она и вышла в другую комнату.