Спешу, и розы предо мной,
И пью я аромат хмельной.
Когда б я чувства не сдержал,
1630 И страх бы мне не помешал,
Что будет господин сердит.
Поступок дерзкий не простит,
То я сорвал бы непременно
Бутон с красою эфемерной.
1635 Испить бы аромат я смог,
Один бы в руку взял цветок,
Что был среди соцветий красных.
Считать же их — лишь труд напрасный.
И был бы счастлив тот, кому
1640 Сорвать бы удалось одну
Такую розу. — Вот так сон! —
Красою их я восхищён:
Одни — зари румяней были,
Другие — свой багрянец скрыли
1645 В бутонах малых. Были здесь
И те, кому пора расцвесть
Настанет скоро. Но презренья
Не испытаем, без сомненья,
Мы к нераскрывшимся цветам:
1650 Всему настанет время там.
Большие розы отцветают
И за день быстро облетают.
Бутон лишь свежесть сохранит —
Три дня он аромат дарит.
1655 Когда б из розовых бутонов
Сплести себе я мог корону.
То этот розовый венок
Я б ни за что отдать не смог!
Среди бутонов я избрал
1660 Цветок, что ярче всех пылал.
Когда я на него смотрел,
Мне показалось, он алел
Один таким прекрасным светом, —
Природы чудо было это.
1665 Как всё прекрасно Бог создал:
Четыре пары нанизал
Листков на стебель. Был он тонок
И строен, как тростник. С бутона
Приятный веял аромат,
1670 Которым наполнялся сад.
Мне показалось, что навечно
Останусь в цветнике беспечно
С бутоном жизнь я коротать.
И я бы мог его достать,
1675 Когда б хватило дерзновенья,
Сорвать прекрасное растенье,
Хотя бы руку поднести
К нему... Но ближе не пустил
Меня колючий часовой —
1680 Чертополох сторожевой.
И стебель у цветка был колкий,
Так остры у него иголки!
И прикоснуться я не мог, —
Поранил бы меня цветок.
1685 Амур за мною непрестанно
Следил, имея постоянно
В руке своей красивый лук.
У древа фигового вдруг
Лучник-Амур остановился.
1690 И видя, как я восхитился
Бутона ранней красотой,
(И я едва бы Розе той
Цветы другие предпочёл)
Он зарядить оружье счёл
1695 Необходимым. И стрела
Сквозь сердце мне тотчас прошла.
Так точен был Амур в стрельбе:
Мне лишь довериться судьбе
Осталось. Видно было сразу,
1700 Что лук натянут до отказу.
Смертельный хлад меня пронзил,
Мороз как будто просквозил
Иль ветер зимний. Сердце стало,
И тело замертво упало.
1705 И так я без сознанья был,
И очень долго приходил
В себя. Казалось, слаб я стал
И крови много потерял;
Однако же нигде снаружи
1710 Ни капли я не обнаружил:
Была сухою грудь моя.
Тогда собрался с духом я
И принялся стрелу тянуть —
Освобождать скорее грудь.
1715 И вот стрела в руке моей,
И оперение на ней.
Но где же острый наконечник?
Он глубоко проник, конечно,
И в сердце навсегда застрял. —
1720 Он Красоте принадлежал.
Вдвойне опасность возросла.