-Ну, малышка, тогда ты ошиблась,- засмеявшись, сказал парень.- Твоя участь смотреть за его внешним видом, а мое дело смотреть за его постройкой. Я, кстати, Денис...
Да, именно так произошла наша первая с Денисом встреча. Вначале я была слишком очарованна им, но придя домой, я поняла, что парень открыто надо мной надсмехался, после чего и началась наша открытая война, за событиями которой следили все учащиеся, а выпускники института с сожалением вздыхали, что больше не смогут смотреть за нашими перепалками.
Первое мое действие в плане мщение было слишком детским, если сравнивать с действиями, что я делаю сейчас. Я распечатала фотографию Дениса, найдя её в социальных сетях, подписав, что из зоопарка сбежало животное. Где-то в недрах моего рабочего стола ещё остался один экземпляр.
Моя восхитительная пакость осталась бы не замеченной, да и Денис даже не злился, если бы не одна девочка, тоже с первого курса, что сдала меня со всеми потрохами Тайфунскому, заметив, что именно я расклеивала сие творение. Просто девочка была уж слишком сильно очарована парнем, что не поняла, кому перешла дорогу. Ей я тоже очень красочно отомстила, после чего, кроме Тайфунского Дениса никто не смел, переходить мне дорогу.
Денис, узнав, что, точнее кто, услужил ему такой услугой, как вернуть в свой родной дом, решил не сидеть, сложа руки, и уже на следующий день я объясняла ректору, почему моя фотография висит поверх его, глася о том, что я, оказывается, ректор сего учебного учреждения.
Можно сказать, что если бы не та девочка, то этой бы войны никогда и не было. Денис бы вскоре забыл про этот инцидент, а я бы осталось довольна лишь один ходом.
Хочу сказать одно, что наши подачи друг другу никогда не вредили здоровью (если сами, конечно, виноваты не были, как я, например, с ногой) или учебе, и, конечно же, прерывались на время каникул. Это были негласные правила, нарушить которые никто не смел, но и особых проблесков дружелюбия, к слову, тоже я, как-то, не замечала.
Вот так вот и продолжается наша холодная, а иногда и горячая, война уже третий год, и никто из нас, особенно я, не хочет сдавать свои военные позиции, но теперь не заинтересованная сторона (имею в виду ректора) пытается влезть в нашу войну, тем самым норовя её развязать. Нет, уж, Константин Геннадьевич, вы сделали только хуже. Теперь наша схватка не на жизнь, а на смерть и победитель будет только один!
Да, вот это я загнула, конечно.