Напрасно мы, подойдя к берегу, взывали к стражникам. В узких темных проемах бойниц так никто и не появился. Высаженная на берег разведгруппа из десятка опытных бойцов, в сопровождении Рудольфо, потоптавшись у стен башни, обошла ее по периметру и скрылась из виду, найдя проход внутрь. Потекли минуты напряженного ожидания. Наконец, в прорези одной из бойниц появилась голова генуэзца:
– Можете высаживаться, сеньор Ариэль. Тут безопасно!
– А гарнизон-то нашли?
– Э… частично!
Лишь поднявшись по отполированным поколениями стражников скрипучим ступеням внутренней лестницы на верхнюю площадку укрепления, понял, что имел в виду Рудольфо под словом «частично». На остриях копий, воткнутых с обращенной к степи стороны башни, были насажены шесть голов. Судя по светлым волосам и европейским чертам лица – отнюдь не кочевники. Часть плоти на лицах отсутствовала, обнажая белые кости черепа. Ну и, естественно, глаза у всех шестерых оказались выклеваны. Это постарались вороны, согнанные сейчас нами с импровизированной «кормушки» и возмущенно кружащие над башней.
– Не менее трех дней тут торчат, – оценил опытным глазом генуэзец. – А то и побольше!
– Что-то маловато их! – засомневался я. – Других трупов не нашли?
Один из воинов отрицательно покачал головой.
– Да, – согласился с моим недоумением Рудольфо. – На заставе никогда меньше дюжины не дежурило. Странно это…
– Похоже на предательство, – поделился мнением один из бывалых генуэзцев. – Кто-то же открыл ворота?
– Действительно, это ты верно заметил! Кстати, а кому же их открыли?
– Тоже мне загадка! – усмехнулся Рудольфо, указывая на свежеутоптанную множеством лошадиных копыт грязь. – Не меньше трех сотен всадников прошло!
Получается, не менее трехсот конных половцев не менее трех дней назад направились к расположенному в одном дневном перехода отсюда Галичу (если напрямую, а не вдоль извилистого русла реки) и до сих пор не вернулись. Почему? Ответов может быть всего два, и один из них мне совсем не нравился.
– Едем дальше! – приказал я. – Всем отрядам – подготовиться к бою!
Вечером достигли обещанного Звенигорода, оказавшегося совсем не городом, а большой рыбацкой деревней, притулившейся к берегу и обнесенной частоколом. Тут ничего не знали о случившемся на заставе. А про столицу только знали, что новый князь начал наводить новые порядки. Но без подробностей…
Обогнув, пользуясь легким ветром и веслами, очередную излучину, «Царица Савская», шедшая первой, сразу вслед за лодчонкой генуэзского лоцмана, оказалась ввиду Галича. Даже не прикладывая к глазам подзорную трубу, можно было сказать вполне уверенно – город в осаде. Вооруженный взор внес еще больше ясности: в осаде был лишь возвышающийся на холме в стороне от реки детинец. Собственно город, раскинувшийся ниже, явно находился во власти осаждающих, так как по нему свободно разъезжали всадники типично половецкого типа. Причем разъезжали не только по торговым рядам, вынесенным за пределы укрепленной территории, но и по примыкавшему к крепости посаду, защищенному невысокой, но насыпью с частоколом и рвом.