Еще денег обещать ему нельзя категорически, это лишь увеличит и так разыгравшийся аппетит. Что же тогда? Угрожать? Опасно! Он, все же, король, возьмет да закусит удила… Потом, увидев количество потерь, пожалеет, конечно, но это будет потом. И это еще если мне удастся выбраться из Тауэра, куда столь неосмотрительно приперся почти без охраны! Значит, надо заинтересовать. Чем? Пока Иоанн в раздумьях глядел в окно, я судорожно пытался припомнить что-то важное, что узнал об этой эпохе, когда собирал информацию, но отложил в сторону, как несвоевременное. Вот, вспомнил!
– Перед тем, как отправиться дальше по возложенным на меня Господом делам, я бы хотел сообщить Вашему Величеству некоторые важные детали. Архиепископ Кентерберийский, как я вам и сообщал, готовится к отходу в мир иной. Болезнь будет длительной и до печального, но неизбежного конца пройдет еще не менее трех-четырех месяцев.
– Мы все каждодневно молимся о его выздоровлении! – даже не пытаясь скрыть лживость своих слов, проговорил король, занятый другими мыслями.
Но я знал, как привлечь его внимание:
– Чувствуя приближение своего конца, его преосвященство решил помириться с другими духовными иерархами королевства, с которыми, как вы знаете, у него имелись кое-какие трения. И, в подтверждение искренности своих намерений, передал в их собственность свое имущество. Среди которого ценные одежды, украшения, мебель и даже алтарь. А также все свои сбережения, наследников все равно же нет…
А вот теперь тема разговора Иоанна явно заинтересовала. Он бросил разглядывать лениво тренирующуюся стражу и отвернулся от окна, впившись в меня как обычно подозрительным взглядом:
– И много ли этих денег?
– Две тысячи фунтов. Конечно, все они хранятся не в Англии, его преподобие предпочитал не рисковать. Но долговые расписки, выданные в Ломбардии и Риме, сейчас хранятся у вашего еврейского казначея Шауля. Вместе с письменным указанием от архиепископа выдать сумму звонкой монетой его преемнику после смерти самого Уолтера. Но, разумеется, глава еврейского казначейства Вашего Величества может поступить и иначе, если получит соответствующие указания…
Король уселся на трон, в глубоком раздумье подперев голову рукой. Совсем как Иван Васильевич в известном фильме. Мне оставалось ждать, что он выберет: журавля в небе или синицу в руках. То бишь риск не получить ничего, если силовое давление на странного «колдуна» и его приспешников завершится неудачей или же солидную и гарантированную сумму через несколько месяцев, в добавок к предыдущим договоренностям. Иоанн побарабанил с минуту пальцами по резному подлокотнику и выбрал-таки синицу. Я вздохнул с облегчением – разумное начало в короле на этот раз победило безразмерную жадность, и неожиданное «наследство» умирающего канцлера оказалось той самой последней каплей, решившей дело.