Я слышу приближение «но».
— ...Но в то время так много всего происходило, и ты просто возвращался в свою жизнь, которая так часто прерывалась. Я знаю, что ты любишь её, — мама берёт меня за руку. — Ты в неё влюблён, милый? Сейчас ты с Дженной потому, что любишь её и не можешь себе представить её отсутствия в твоей жизни?
Я начинаю думать о том, что она только что сказала. Я люблю Дженну, люблю. Я влюблен в неё... моё сердце бьётся с каждым словом, которое она произносит. Я никогда не задумывался о влюблённости в человека. Фильмы всё романтизируют. Они заставляют влюблённых казаться слащавыми, сюрреалистичными. Я думаю, что любовь – это жертва. Настоящая любовь – это быть с кем-то в трудные времена, в болезни, в нищете. Мои родители столкнулись со всем этим. Я знаю, что они любят друг друга.
Я знаю, что могу сделать это для Дженны. Я знаю, что Дженна сделала бы это для меня. Всё ещё есть такие моменты, как сейчас, когда моя мама говорит о моём отце и её глаза загораются. Моменты, когда они вместе и никто не смотрит, когда они действуют не для показухи, поэтому я думаю, что, возможно, любовь – это не сказка... и когда Кэл посмотрел на Лорен – когда я посмотрел на Лорен. Внезапно моё сердце начинает стучать в ушах. Я нервничаю, у меня горячая кожа, и дышать становится всё труднее. Словно моё тело забыло, как это делать. В моей груди становится всё теснее и теснее.
— Кристофер, ты в порядке? — моё зрение размывается.
— Я... я не могу дышать, — я задыхаюсь. — Моя грудь, — говорю я, вставая, пытаясь отдышаться, но это не работает. Я вижу, как глаза мамы расширяются от ужаса.
— Уильям! Уильям!
Её выкрики превращаются в полноценный крик, когда я слышу шаги, удаляющиеся из комнаты. Всё моё тело дрожит. Дышать всё труднее и труднее.
— Я звоню в девять-один-один, — слышу я, как кто-то начинает говорить, но всё ещё звучит глухо.
Я не знаю, кто и что говорит.
Затем…
Я чувствую тёплую руку на своей руке, и меня отталкивают на диван.
— Я думаю, что у него сердечный приступ, — говорит голос.
— У него не сердечный приступ, — говорит другой голос.
Через мгновение кто-то садится на меня, тёплые руки хватают мой подбородок и поднимают голову.
Это Лорен, она сидит на мне, на моих коленях. Её руки дрожат, удерживая мою голову и заставляя меня смотреть на неё.
— Крис, ты должен дышать, — говорит она, её голос дрожит, но в нём есть строгость. — Всё в порядке. Ты просто должен дышать, — говорит она снова, я киваю, пытаясь делать то, что она говорит. Моя мама держит Кэйлен на руках, но всё ещё разговаривает по телефону.