– Сколько тебе лет? Земных.
– Восемь. А тебе?
– Тридцать семь.
Она взглянула наверх, где каменное Кольцо, размываясь в сумерках, сливалось с небом. Вихрь парящих скал казался отсюда зернистым туманом.
– Первые звезды уже зажглись.
– Они слишком близко. Мои корабли полетят к тем звездам, которые отсюда далеко.
– Как хорошо я тебя понимаю.
– Когда я вырасту, я буду строить всамделишные крейсеры. Не баркасы, а по-настоящему большие корабли. И у каждого будет свой гиперпривод!
По этому поводу Ордену и Рудной Гильдии наверняка найдется что возразить, подумала она. Ее забавлял этот разговор – похоже, всему виной хмель.
– Было бы неплохо.
– Нечестно, что только соборы могут сами переходить в гиперпространство, а всем остальным приходится лезть в ветхие шлюзы.
«Твои бы слова да Божественной Императрице в уши», – подумала Шара. Даже лучшие корабли Гильдии еле-еле достигали скорости света. Если же нужно было покрыть очень большое расстояние, они отправлялись к древним гипершлюзам, которые с незапамятных времен висели в космосе, словно буйки в бескрайнем океане. Воспользоваться ими мог кто угодно, но прыжок был сопряжен с немалым риском. Не было никакой гарантии, что связь между шлюзами не нарушена. Большинство шлюзов имели дефекты, которые уже невозможно было толком починить. Рано или поздно они просто развалятся.
– Ты хорошо во всем этом разбираешься, – сказала она.
– Я даже летал один раз на корабле.
Это подтверждало ее догадку: мальчик наверняка приходился родней богатому мастеру Гильдии.
– И через гипершлюз?
Он покачал головой.
– А я да, – сказала она. – У меня был собственный корабль.
– Мой дядя отнял его у тебя, когда тебя сюда привезли, да?
Шара кивнула.
Его пальцы разгладили на камне очередной листок, испещренный печатными буковками. Очень ловко он принялся складывать космический корабль. Настоящие корабли редко выглядели столь элегантно, но до чего приятно представлять себе, что рассекаешь гиперпространство на таком красавце. В детстве Шара и сама лелеяла подобные мечты, и возможно, именно поэтому теперь она уселась рядом с ним, в опасной близости от края плато – уселась на корточки, чтобы при малейшей опасности тут же вскочить на ноги. Кроме них, перед таверной не было ни души, захолустная застава словно вымерла. Только в старых шахтах кое-где теплился свет: их втридорога сдавали тем, кому пришлось заночевать на заставе.
– Ты племянник Кальтара Пина?
– Моя мать приходилась ему сестрой. Она умерла от оспы. Тогда дядя Кальтар приказал убить моего отца, потому что считал, что она заболела из-за него, – мальчик пожал плечами, словно это было совершенно обычное семейное дело. Но взгляда Шары старательно избегал. – Я тогда был совсем маленький. Даже толком ее не помню. С тех пор я и живу у дяди.