– Потому что в отличие от остальных напитков гоблинский самогон не только не запрещают смешивать с другим, а крайне рекомендуют это делать. Чтобы похмелье слабее было…
– Мастер, а вы не слишком ли заметный собутыльник?
– Слишком, – усмехнулся в ответ он и щелкнул пальцами, отчего облик поплыл, и спустя миг меня держал молодой мужчина очень-очень приятной наружности. Казалось бы, мало что поменялось… волосы такие же светлые, но смотрятся мягкими, а не жесткими, как у Хина, черты лица немного нежнее, в отличие от птичьей физиономии Мастера. А вот глаза такие же синие, совершенно без изменений.
Узнать его, наверное, можно было… но с очень большим трудом.
– Какая… интересная иллюзия, – ошеломленно пробормотала я.
– Это не совсем иллюзия, – покачал головой он, оглянулся по сторонам и, перехватив меня поудобнее, свернул налево. – Это… что-то вроде прошлого. Я был таким раньше.
Я ничего не сказала, хотя меня безумно интересовало, из-за чего же произошли такие метаморфозы, которые не просто внешне накинули десяток лет, а так… «переплавили» лицо. Он раньше был… красивым.
И если учитывать и сейчас ярко ощущаемую харизму и обаяние, то отбоя от женщин у Мастера не было.
Но все равно очень интересно, что же должно произойти… чтобы в итоге получилось другое лицо. И еще более интересным стал вопрос, к какой же расе принадлежит Хин.
– Миямиль, не смотрите на меня с таким фанатичным огоньком юного натуралиста в глазах, – тихо рассмеялся предмет моих размышлений. – Это немного пугает.
Взгляд я послушно отвела, и дальше пришлось сосредоточиться на движении, чтобы совсем уж не висеть на руках у мужчины. И на мыслях и мозгах, потому что казалось, что с каждым шагом они затягивались вязким туманом, который отчаянно мешал думать.
Все было таким странным, далеким и непонятным.
А еще правильным. Все идет и идет, какая разница, куда и зачем.
Да, самогон оказался страшной штукой. Жутко разжижающей разум.
Собственно, почти все грани этого «чудесного» процесса мне еще надлежало прочувствовать.
Первым он убивал субординацию, а потом, видать, принимался «пинать ногами ее труп». Ведь к настоящему моменту я не видела ничего зазорного в том, чтобы опираться на Мастера, и на полном серьезе сожалела, что тот все еще не догадался, что меня надо бы понести. Ножки ощутимо заплетались.
– Что? – удивленно раздалось над головой. – Тебя понести?
– А я вслух сказала? – с ужасом прошептала я вместо ответа.
– Как бы да…
– Забудьте, – очень жалобно попросила я. – В любом случае это сказала никакая не я!
– А кто? – откровенно ухмылялся Хин.