места и машу ей на прощанье. – Просто идите… и поблагодарите Господа за его милость,
ведь я знаю, что больше вы её нигде не получите.
А её самодовольная, презираемая задница удаляется, я смотрю на людей, которые
смотрят на меня и кричу. – Следующий!
Затем я возвращаюсь в исповедальню и закрываю маленькую дверь.
Глава 3
После того, как я выслушал исповеди всех, я вернулся в свою комнату и схватил
одну из самых больших бутылок, которую прятал в книжном шкафу, и сделал большой
глоток. Как ни странно, это всегда помогало от головной боли.
Внезапно дверь распахнулась, и Мама ввалилась в комнату.
– Фрэнк! – рявкнула она.
– О боже… – пробормотал я, поставив бутылку на небольшой кухонный шкаф. – Не
сейчас, прошу.
Она подошла ко мне и схватила бутылку. – Ты снова пил.
– Да неужели, – пожал я плечами, – Ты бы тоже запила, если бы слушала
всёэтодерьмо.
– Слушать признания людей – это не дерьмо, Фрэнк, – она хватает меня за руку. – Я
не понимаю. Что с тобой?
– Что со мной не так? – с издёвкой спросил я. – Ничего. Абсолютно ничего.
– Ты никогда так себя не вёл, – говорит Мама.
– Да, ну… люди меняются,– я прочистил горло и сел на кровать.
– Ты должен перестать столько пить, – она показывает на бутылку, как будто я не
знаю, что чертовски пьян.
– Ты знаешь, почему я это делаю, – ответил я.
– Это не означает, что всёнормально. Тебе не кажется, что пора остановиться?
– Неа, – откинувшись назад, я вздохнул.
– Фрэнк… – она снова вздохнула так, как вздыхает тогда, когда разочаровывается
во мне. – Хватит. Ты достаточно настрадался.
– Нет, – рычу я. – Не начинай.
Она ударяет бутылкой по моей тумбочке. – Ты знаешь также, как и я, что
растрачиваешьвпустую свой потенциал.
– Неужели не видно, что мне плевать?
– Фрэнк! – она выглядит достаточно злобно. – Неужели эта церковь для тебя ничего
не значит?
– Конечно же, значит.
– Тогда, как ты можешь к этому так относиться? Твои проповеди превратились в
предсказания конца света. Твоё присутствие вынуждает людей отворачиваться от веры.
Ты разрушаешь их дни, не давая им надлежащего совета после исповеди. – Она скрестила
руки. – Ты прогоняешь людей.
Я отвернулся к стене, чтобы не смотреть в её глаза. Это унизительно.
– Посмотри, что ты делаешь. Посмотри, что ты делаешь с собой. С нами. С
церковью. Позорище.
Я принимаю её психологическое избиение, потому что должен. Потому что я знаю,
что облажался и, что оказываю всем плохую услугу. Я чувствую себя виноватым… но в то
же время, я знаю, что не могу ничего поделать. Я застрял в своих собственных муках.
Единственное моё утешение в последнее время– это алкоголь.