помощи, и она оказала её. Мама позволила мне вернуться в свой дом, обратно в свою
жизнь, обратно… в своё сердце. Она даже позволила мне стать проповедником для этой
церкви. Почему? Я ничего для неё не сделал. Я брал и брал, не давая ничего взамен. Я
никак не смогу загладить свою вину.
– Почему?
– Ну, как ты восполнишь то, что не оценил любовь, которую незнакомец дал тебе,
несмотря на то, что тебе нечего было предложить взамен? То, что она делала, было
самоотверженным… а то, чтосделал я, было эгоистичным. Во мне нет ничего хорошего.
Я вздыхаю.
Об этом трудно даже думать, но теперь, гора с плеч. Это немного помогает.
–Это не правда. Я вижу, какой ты с людьми; ты хочешь помочь. Ты можешь быть
хорошим человеком; я знаю это.
–Хм… – интересно, насколько глубоко она может видеть.Гораздо большего она не
знает…, и я предпочёл бы, чтобы она этого и не узнала. Некоторые вещи лучше держать в
секрете.
– Чтобы ты сказала, если бы я рассказал, что однажды ограбил калеку?
Она продолжает смотреть на меня с этими невинными голубыми глазами, в
которых хочется утонуть. Блядь. Как я могу сказать ей "нет"? Как я могу отрицать её, если
она смотрит на меня так, как будто принимает самые отвратительные части меня?
– Ты всё ещёзахочешь со мнойразговаривать, если я скажу тебе, что однажды
продал наркотики бездомному мальчику?
Я проглотил комок в горле, чувствуя всё больше и больше злости на себя из–за
ужасных вещей, которые сделал. Воспоминания об этом негативно влияют на
самооценку.
–Ты когда–нибудь захочешь увидеть меня снова, если я скажу тебе, что убил кого–
то?
Она вздыхает и моргает, я смотрю вниз на свои руки, которые свисают между ног. –
Можешь идти, если хочешь. Я тебя не остановлю, – язамолкаю. – Но ты должна знать, что
я не такой. Не сейчас. Больше нет. Я больше не убиваю.
На минуту воцаряется тишина, она сидит, не шевелясь.
Вместо этого она совершает достаточно неожиданную вещь.
Она кладёт руку на моё колено и говорит.– Я не осуждаю людей за их прошлые
грехи. Я осуждаю их по их силе и способности делать то, что правильно в настоящем.
Приоткрыв рот, я не могут понять, как на это реагировать.
– Тебе угрожали, не так ли? – спрашивает она.
Я киваю, не в состоянии больше обсуждать эту тему.
– Если бы ты не сделал этого… они убили бы кого–то дорогого тебе.
–Да… но я также это делал, чтобы проявить себя, и это было неправильно.
–Ты сделал то, что думал, нужно сделать. И ты уже покаялся за это – проповедуя
последние девять лет. Ты должен перестать наказывать себя.
Я закрываю глаза, чтобы не чувствовать так много. Она читает меня, как книгу, и её