С какой стати они должны уступать его всяким топтунам и лотерейщикам, пусть даже тех и больше в сотни раз? На дне ущелья, по обоим берегам реки кипела битва, и каждый защитник Карусели походил на огромного медведя, обложенного волками или зверовыми лайками. Исход битвы у Гири не вызывал сомнений с самого начала. Как не силен элитник, его все равно задавят числом, бесстрашием, самопожертвованием. Принцип роя или муравейника, где смерть отдельной особи ничего не значит победит любую силу.
От безумной массы еще можно уйти в сторону, спрятаться и даже убежать, но только не выстоять в бою. Как, например, победить цунами или наводнение? В итоге, способная сдержать атаку танков оборона Карусели треснула, превратилась в очаговую, но очаги подавлялись не так быстро. Порвать несколько элитников, когда они прижались к скалам или прыгают с берега на берег горного потока не так просто. Гиря прикинул, сколько у них осталось времени, и решил, что несколько часов. Быстрее тварям Карусель не вычистить, а оставлять за спиной неподавленное сопротивление, противоречит самому принципу налета. Зачистка кластера выглядела именно тотальной….
*****
– Аааа! Гиииря! – Что есть, то есть. Орать Петрик может громко. Гиря, с Ташкентом на плечах успел промчаться метров пятьдесят, когда его настиг и в прямом смысле вколотил в землю панический крик Петрика. Без веской причины люди не кричат такими голосами и здоровяк упал не думая. Смышленый мур догадливо разомкнул на его шее руки, сгруппировался и откатился в сторону. Дальше Гиря работал на инстинктах.
Ремень пулемета сбросил сразу, как освободилась шея, лежа на земле рванул затвор и в сторону грузовой площадки разворачивался боеготовым почти полностью. Развернулся и обалдел. На тропе, между ним и Петриком вертели бошками два топтуна и снизу показалась морда лотерейщика, которого снизу тоже подпирали. Трос! Блин, они снизу не подняли трос с лебедки!
– Гиря, пригнитесь, Гиря! – Понятно, почему Петрик не стрелял. Они с Ташкентом находились на линии огня и попадали в зону поражения. Гиря припал к земле, и зараженных снесла с тропы скупая очередь, а над их, с Ташкентом головами прожужжали жирные шмели двенадцатимиллиметровых пуль. На тропе осталось одно дергающееся тело, чьи страдания Гиря прекратил одиночным со своего ручного пулемета. Вот, блин, вляпались! И теперь что делать?
– Петрик, снимай пулемет и побежали, я прикрою! – Гиря отлично понимал, что несет чушь, но ничего другого он сказать не мог. Пробивших вверх дорожку тварей можно сдерживать пока они не поднялись всей кучей на тропу. Как только вылезут и их накопиться приличное количество, то не помогут никакие пулеметы. Сметут волной и завалят вонючими телами. Страха у свирепой биомассы нет вообще и инстинкт самосохранения отключен. Их можно сдерживать только в этом месте, сшибая выстрелами высовывающиеся бошки. Сшибать, кстати – не так сложно, пулемет располагался всего в десяти метрах. Вот только патроны. Они закончатся рано или поздно, потом работа клювом и последний бой….