— Очень романтично, да? — спросила Эверли, изогнув губы в печальной усмешке.
— Эверли, ты хочешь романтики? — фыркнул я. — В таком случае, ты купила билет не на тот концерт.
— Вчера вечером ты был романтичным…и нежным.
— И я все еще такой, но, мать твою, для меня это не игра. Если ты хочешь стать моей женой, тогда мы сейчас же выйдем из машины, не будем маяться херней и получим свидетельство о браке.
— Тебе не обязательно быть таким придурком, — оборвала меня Эверли.
— Я не придурок. Просто гадаю, почему ты поднимаешь все это дерьмо о семье прямо перед тем, как нам нужно идти к судье.
— Я ничего о тебе не знаю. Проклятье, Сайлас. Я сожалею о твоей семье, но разве ты не понимаешь, что мне немного страшно?
— Если ты так боишься, тогда знаешь что, Эверли? — сказал я, начав закипать. — Тогда ты должна выйти из этой машины, взять меня за руку и, черт возьми, просто поверить мне. Я никогда не был женат и не надеялся заполучить такую великолепную жену.
Эверли широко распахнула глаза. Прикрыв рот ладонью, она…да ну нахрен, она на самом деле рассмеялась?
— Что смешного? — спросил я.
— Ты ведешь себя, как пещерный человек, защищающий, сексуальный и…ладно, это было очень романтично.
— Хорошо, — ответил я, не разрешая себе улыбнуться. Я хотел показать ей серьезность своих намерений. Эверли была моей женщиной, а это не повод для шуток. — Поскольку я купил тебе кольцо.
— Правда?
— Каким, черт возьми, мужем ты меня считаешь? — потянувшись, я достал из бардачка черную коробочку и вручил ее Эверли. Она настороженно посмотрела на нее. — Милая, это кольцо. Оно не кусается.
— Я знаю, Сайлас, — ответила она, раздраженно глянув на меня. — Но этот момент я буду помнить до конца жизни. Мне неважно, что ты покупал кольцо, даже не зная моего имени.
Эверли открыла коробочку, и при виде золотой полоски, усыпанной бесцветными камнями восьми карат, ее глаза превратились в сверкающие изумруды.
Эверли надела кольцо на палец. Подошло идеально.
— Знаю, оно непрактичное. И когда мы приедем домой, ты не обязана носить его каждый день, но я понимаю, что для женщин важна подобная ерунда. А поскольку ты — моя женщина, она важна и для меня.
Больше я ничего не сказал, ведь, черт возьми, я — мужик, а не какой-то подкаблучник.
Однако я не мог не заметить, как Эверли широко улыбнулась и вытерла слезу. Несомненно, я сделал ее чертовски счастливой.
Она прижалась к моему рту своими мягкими припухшими губами, и ее невинное удовольствие проявилось в тихих стонах. Когда Эверли прервала поцелуй, я мог думать лишь о том, как ужасно хотел наполнить ее девственную киску.