— И как вы туда попали? — тем не менее, ни на грамм не выдавая своего мнения, вежливо спросил он.
— Так энтот… Алик Перов пригласил, — порциями выдавал Каренин. — Нельзя было отказать. Мы и тово… поперлись. При полном параде, как же. А еще нам наказали, чтобы обязательно был значок с юным-кудрявым.
— С каким это «юным кудрявым»?
— Ну, которого раньше пионеры на своих грудках носили.
— Вы имеете в виду Ленина-Ульянова? И ваша супруга тоже со значком была?
— Так заместо пропуска. Тайный знак, как у энтих… у массовиков-затейников, которые каменщиками себя объявили.
— Вы имеете в виду масонов?
— Ну дак. На легендарной «Авроре» же тусовались, не на какой-нибудь корыте.
— А не припомните, на вашей супруге что-нибудь, кроме значка, было?
— Платье от Армани, не голая ж. И сережки нацепила. Хотела похвастаться.
— На них кто-нибудь внимание обратил? Может, интересовались стоимостью?
— И это могёт быть. Но я уже не упомню, — уклончиво ответил Каренин.
Беседа с ним мало что дала. Фанаберия сразу понял: вдовец не желает широкой огласки и выдает по минимуму.
3. Приступили к допросу свидетелей
При содействии топ-менеджера сыщику разрешили ознакомиться с милицейскими отчетами. Он переписал все сведения, показавшиеся ему важными, в свой гроссбух и приступил к опросу свидетелей.
Первого кого пригласил в номер, был работник вокзала, дворник и по совместительству сторож Гера Крестьянинов — молодой, здоровый парень, косая сажень в плечах. Гера зашел в темных, непроницаемых очках.
— Ну, рассказывайте, Герасим, — спокойно, ровным голосом попросил Фанаберия. — Что видели, что слышали.
Богатырь помотал головой, промычал нечленораздельно и показал на уши, а затем на очки: мол, ничего не слышу, ничего не вижу, и сказать ничего не могу.
— Ну, ладно, передо мной тюльку не гони, — Фанаберия резко перешел на «ты». — Я-то знаю, ты от армии косишь. Из колхоза сбежал, трактор угробил, престарелых родителей бросил. Да и тут в Питере, уже грех на душу взял!
— Какой грех? — членораздельно спросил Гера и тут же понял, что себя выдал.
— Собачку в Мойке утопил. А та собачка принадлежала знатной госпоже. Тысячу баксов стоила.
— Откуда знаете? — Гера Крестьянинов ошеломленно выпучил глаза. Под непроницаемыми стеклами очков их не видно, но Фанаберия был уверен в такой психомоторной реакции.
— Иван Сергеич подсмотрел, — ответил Фанаберия, имея в виду своего помощника Лутовкина, который сидел тут же, в номере. Он-то и собирал предварительные сведения.
Иван Сергеич засветился от удовольствия. Ему нравилось, когда шеф называл по имени-отчеству. Это был молодой, веселый парень, с шапкой темных волос, отливающих медью. Жил он с мамой в Мытищах и познакомился с сыщиком, когда тот расследовал там весьма запутанное дело. Иван в Мытищах всех до последней собаки знал и здорово помог, а после успешного расследования напросился в помощники. Сыщику, в общем-то, Лутовкин понравился. Проворный, исполнительный. Одна проблема — с образованием.