Бладхаунд встал. Неуверенно прошел три шага до стола, придерживаясь за столешницу осмотрел верх кристалла. Потом попытался отпустить правую руку, покачнулся, схватился за стол снова.
— Жанна! Вы не можете показать его…
— Как?
— Покрутите его в разные стороны, чтобы я видел… Ох…
Снизу на кристалле красовалась широкая трещина, от которой разбегались трещинки поменьше. Разошедшиеся края оболочки казались темными на фоне пробивающегося изнутри сияния.
— Я могу его… положить? — спросила Жанна.
Бладхаунд кивнул и вернулся на диван.
Теперь надо было хорошенько обдумать все, что произошло. Только сперва выбраться отсюда. Сам он отсюда уйти не сможет, значит, надо снова задействовать связи. И хорошо бы выяснить, можно ли спасти кристалл.
А он так устал…
Януш, к счастью, оказался дома.
— Януш? Бладхаунд. Я попал в скверную ситуацию. Пришли машину.
Бладхаунд продиктовал хорошо знакомый ему адрес. Януш аккуратно повторил его.
— Я отправляю к тебе Юру, — сказал он. — Но сейчас пробки. Даже если повезет, раньше, чем через час, он до тебя не доберется.
— Жду, — сказал Бладхаунд и отключился.
— Я сейчас уеду, — сказал он Жанне. — Кристалл заберу.
— Хорошо, — послушно ответила девушка. Посмотрела на Ро, так и не изменившего позу. На глазах ее появились слезы.
— Полиция приходила, — сказала она. — Она разобрали Разумовского. Хотели и Ро, но я не дала. Они сказали, его тоже надо разобрать… Всех разобрать. А я не хочу, чтобы это сделали они. Вы понимаете? У них каких-то бумаг не было, но они вернутся, за Ро, и за ним тоже, — она кивнула на стол. — Так что вы правильно решили, наверное.
Она помолчала.
Бладхаунд почувствовал, что засыпает. Напряжение последних дней и удар по голове не прошли даром. Как он ни старался, но все больше и больше погружался в глухую тишину, словно уши заложило воском. В груди потяжелело.
Проснулся он от того, что по груди скребли чем-то острым. Бладхаунд коснулся рукой теплого комочка и чуть не расхохотался.
Крыса. Все это время на нем сидела крыса. Под рукой Бладхаунда она успокоилась и затихла.
По комнате кто-то прошел — каждый шаг болезненно впечатывался в Бладхаундову голову. Бладхаунд скосил глаза. Посреди комнаты стоял Кривцов. Он взял в руки нейрокристалл Левченко, помутневший, помрачневший даже, и рассматривал его с брезгливой неприязнью.
Ро лежал теперь навзничь, глядя невидящими глазами в потолок и слабо шевеля губами. Жанна застыла, глядя на Кривцова глазами, полными страха и осуждения.
— Сашка нас всех оставил в дураках, — сказал, наконец, Кривцов.
Кристалл выпал из его руки и покатился по полу.