Все поле Испытания разбито на шестиугольники, так называемые гексагоны, каждая сторона которых приблизительно равна нашим трем километрам. «Родной» гексагон каждого испытуемого обязательно окружен шестью нейтральными. Каждый шестиугольник окружает непроходимая для животных пелена энергетического поля. Доступ в каждый следующий гексагон возможен только при условии захвата текущего нейтрального. Если же текущий, тот, на котором находится испытуемый, захвачен другим игроком, возможность пересечь границу существует. Всё поле Испытания окружает непроницаемая пелена, сквозь которую никак не проникнуть никому из испытуемых.
Каждый испытуемый имеет три жизни. Погибнув от рук агрессивной фауны, испытуемый возрождается в «родном». Погибнув от рук другого испытуемого, погибший теряет все вещи и ресурсы, бывшие при нем, а также все свои гексагоны, которые переходят в собственность убившего его. При этом испытуемый возрождается в любом ближайшем, но не обязательно, нейтральном гексагоне. Если все зоны захвачены, возрождение происходит на границе любого гексагона поля Испытания, выбранного случайным образом.
Сутки на Пибеллау длиннее наших, но в них всего тринадцать часов – хотя, это условно и идет от времяисчисления ваалфоров. Но самое странное, что время на Пибеллау бежит быстрее, чем на Земле. И если у меня здесь прошли всего сутки, то там уже не одни.
– Вообще, все это напоминает какую-то компьютерную игру, – резюмирую я рассказ Илинди. – Захваты и развитие баз, несколько жизней, и даже мобы есть! Может там с них и лут падает? – предполагаю и сам смеюсь этой нелепости.
– Лут? – недоуменно переспрашивает Илинди и пожимает плечами. – Не поняла, о чем ты. Вообще, правила Испытания не менялись сотни миллионов ваших лет. Это война… А война никогда не меняется, даже если в ней каждый за себя, а воюют в другом секторе галактики…
– Ты тоже в нем участвовала?
– Глупый вопрос, Фил. Конечно! Участвовала и одержала победу! А потом слилась с копией и все «вспомнила». Так, все, прости, но мне пора. Надеюсь, из всего это будет толк, – последние слова она говорит, скорее, самой себе.
– Куда ты сейчас?
– У меня самолет. Лечу сначала в США, оттуда в Колумбию. Буду общаться с Картером, Эдди и Ману на ту же тему. Ник, как раз, в этот самый момент летит через Казахстан в Камерун общаться с Кеном и Оло. К сожалению, по телефону такое не обсудишь.
Выхожу ее проводить, и она, мимолетно поцеловав меня в губы, выходит на лестничную площадку. Вызвав лифт, Илинди требует:
– Повтори имена!
Произношу имена потенциальных соратников второго Фила, и Настя-Илинди исчезает в недрах лифта.