— Олег. Не забывай меня пожалуйста!
Самый мой лучший друг на свете, лучший боец в области, победитель множества соревнований по восточным единоборствам, дважды мой спаситель, и отличный музыкант, заглянув мне в глаза сказал:
— Что бы ни случилось, Алекс. Я всегда буду помнить тебя! Ты стал мне роднее брата! — и тоже крепко обняв меня, а затем поцеловав в щечку мою Катьку, произнес знаменитую фразу: — Предлагаю дружить домами!
На что Наташа, как и полагалось, со смехом возразила:
— Пожалуй, лучше будем дружить семьями! Так?
Мы естественно с радостью приняли это предложение. И пожелав счастливым молодоженам приятной ночи, спустились в низ.
Здесь, во дворе, было пустынно и тихо. Немного постояв под звездами, мы неспешным прогулочным шагом направились домой. Олег с Наташей предлагали вызвать нам такси, пешком отсюда идти было довольно не близко, однако не сговариваясь, мы с Катькой решили все же прогуляться.
Ночь была великолепная. На небе виднелся тоненький серпик луны, а чистое, какое-то тропическое свечение и подмигивание ярких созвездий, просто завораживало.
Город спал. Редкие окна запозднившихся обывателей, одинокими маячками светились в бесконечной, уходящей за горизонт расческе притихших громадин. Освещаемых редкими фонарями, да столь же редкими, заплутавшими в ночи автомобилями.
Мы шли держась за руки, по пустым гулким тротуарам, и просто молчали, наслаждаясь тишиной, и непривычно свежим в нашем городе ночным воздухом.
«Да. Лето в этом году будет теплое. Можно было бы рвануть с Катькой куда-нибудь на природу. Пожить в лесу неделю другую. И Олежка приглашал не раз уже к ним на дачу съездить. Жаль, нет у меня, красивого белого коня, на которого я посадил бы мою принцессу, и умчал бы с ней в далекие дивные дали, лет эдак на тысячу. Скорее бы уже осень. Так хочется прижать к груди это милое создание. Не думая ни о чем. Как свою невесту. Как часть себя. Как единственное счастье».
Катя словно почувствовав такие мои мысли, прижалась ко мне, а я обняв ее за талию, спросил:
— Не замерзла, Котенок?
— Так, немножко, — задумчиво ответила она, и почему-то добавила: — странная тишина. Тебе ни кажется? Такое-ощущение, что мы с тобой одни в целом мире. Даже сердце бьется как-то странно. Словно я чего-то боюсь, а чего не знаю.
— Не бойся! Я тебя ни кому не отдам! Ты у меня самое большое сокровище!
«Эх! Знал бы я тогда!» Но не зря Милена просила меня: — «Алекс, не пытайся исправить здесь что-нибудь. Это увы, невозможно. Не береди зря сердце. Это всего лишь прошлое, изменить которое не под силу никому».