Кабина дёрнулась, из-за колонны донеслось новое потрескивание. Дети переглянулись.
Глеб подошёл поближе, хотел было притронуться, но не стал — от раскалённой колонны несло жаром.
— Папа? — позвал мальчик.
— Не сейчас! — резко ответил тот, вынимая из обломков пульта какую-то деталь.
Кабина дёрнулась ещё раз — рывком опустилась на несколько сантиметров.
Лиз развернула гибкий дисплей своего квантика.
— Интересно, — задумчиво сказала она. — Надо бы кое-что проверить…
Девочка составила запрос, тут же получила ответ. Ответ ей не понравился.
— Тысяча семьсот, — загадочно произнесла она. — А сколько же здесь?..
И со всех ног кинулась в соседний отсек, к отцу. Валя и Глеб озадаченно проводили её взглядами, пожали плечами и снова уставились на картинку из Бонтанга.
Кабину тряхнуло ещё раз, она снова чуть-чуть опустилась. Дядя Коля застонал, приоткрыл глаза, посмотрел на Евгению.
— Ш-ш-ш, — сказала та. — Не шевелитесь! Всё будет хорошо.
Клифтёр перевёл взгляд на информационное табло. В течение нескольких секунд он пытался сфокусировать на нём взгляд.
— Почему?.. — пробормотал раненый. Он кашлянул и повторил: — Почему стоим? Мы не должны… не должны стоять. Нельзя!
Тут кабину в очередной раз тряхнуло. На этот раз она не только ушла вниз на несколько сантиметров, но и продолжила понемногу сползать — цифры на табло сменялись очень-очень медленно.
— А потому стоим, Коленька, что пульт всмятку! — ответил папа. Он подсоединил деталь к своему квантику и теперь считывал данные с дисплея. — Был приказ на торможение? Был. Волна прошла, а новых приказов не было. Вот и затормозили — до нуля.
— Что с охлаждением? — спросил дядя Коля и закашлялся.
Разговаривать ему было трудно.
— С охлаждением проблемы, Джон пытается реанимировать.
— Сколько там?
— Тысяча девятьсот, понемногу падает.
Дядя Коля помолчал, подумал.
— Слишком горячо. Нужно срочно охладить.
В этот момент из-за колонны донеслось слабое шипение. Кабина опять дёрнулась, но вскоре после этого сползание остановилось.
— Ура! — крикнул Джон, возвращаясь в первый отсек. — Коллеги, у меня две новости: одна хорошая и две плохие.
Он увидел, что дядя Коля уже в сознании, и добавил:
— Ага, а у вас, значит, тоже есть одна хорошая новость! Которая даже пришла в себя.
— Давай для разнообразия свою хорошую, — пробурчал папа.
— Изволь. Охладить удалось, температура роликов падает. Сейчас уже… в общем, падает. А значит, канат больше не будет плавиться и течь.
— А плохие?
— Во-первых, тиуферрон уже расплавился и потёк. Держимся на честном слове. И не уверен, что продержимся долго.