– Нет, все нормально. Для лечебницы подберите как раз один из таких домов. Если такого большого не найдете, достройте или же соедините два стоящих рядом.
Глава что-то там недовольно пробурчал, но я не обратил внимания, так как наступил в очередную лужу. Пару дней снова шли дожди, поэтому улицы города представляли собой сплошное месиво.
Церковь, в отличие от остальных домов, была высокой и даже выкрашена в какой-то белый цвет. Священник обогнул её. Я натянул капюшон на голову и перешёл на магическое зрение. Подумав немного, накинул на лицо отводящее глаза плетение, которым пользовался в столице.
Чем-то погремев, священник со скрипом открыл тяжёлую дверь. Я невольно поежился – атмосфера была жутковатой. Особенно если учесть, что за дверью ступеньки вели вниз. Хорошо хоть паутины не было. Пошарив рукой по стене, Доминик нашёл лампу и сразу поджёг её. Оранжевый свет тут же принялся дрожать, пуская по стенам причудливые тени. Глава города позади сглотнул. Кажется, он даже икать начал.
Спускаться пришлось не так уж и долго. Буквально с десяток ступеней и мы оказались в комнате с несколькими дверями.
– Они ведут в разные коридоры. В одном спальни для взрослых, в другом для детей. Кого вы хотите посмотреть для начала.
– Давайте взрослых, – ответил я, отворачиваясь, так как священник чуть ли не в лицо совал мне свою лампу, хмурясь при этом и иногда потряхивая головой.
– Хорошо, – ответил он, отвернувшись. Я же вздохнул. Чуть капюшон мне не подпалил! Он открыл дверь, ведущую в коридор, в котором были выкрашенные всё той же белой краской двери. Низкие, с небольшими отверстиями сверху. – Открывать?
Я пригляделся, замечая, что каждая закрыта на засов. Как тюрьма, в самом деле.
– Не стоит, – откликнулся, подходя к двери. Прилипнув к небольшому отверстию, пошарил глазами по небольшой комнатенке. Метра два на два, не больше. Я бы в такой точно свихнулся. Около противоположной стены стоял топчан, на котором, скрючившись, лежал человек. Я не видел ни то, как он выглядит, я даже пол его не стал разбирать, так как мне не это было важным. Его очаг, вот что меня волновало!
Если вспомнить очаг магов, то магия из него выходит наружу. Если вспомнить мой не совсем очаг, но это неважно сейчас, то магия в него, наоборот, вливается. Очаг же этого бедолаги напоминал разрезанный с одного края плод, который раскрылся. Чтобы вы поняли, о чём я, представьте себе резиновый мячик. Потом этот резиновый мячик разрежьте с одного бока и немного раскройте, словно хотите вывернуть мяч наизнанку. Вот примерно то же самое было и с очагом этого человека. Энергия и вливалась в него и выливалась. Я бы хотел посмотреть, что происходит с его мозгом, но, увы, я не рентген, могу видеть только магию.