Его глаза то загорались пламенем, то потухали, словно он вел борьбу внутри себя. Его руки еще сильнее сжали меня. Недооценила этого эльфа. Силен как бык. Даже мне тяжело вырваться из хватки. Его руки слегка ослабли, а я вскочила с кровати. Каждый сам за себя!
Винсент корчился на кровати, будто тиски сжимали его голову.
Платье или меч? — Меч.
Я схватила меч, лежавший на полу, и выскочила из номера. Добежав до лестничного проема, упала. Огненный кнут сжал лодыжку и потянул меня назад. Одной рукой я прижимала меч к груди, а второй пыталась зацепиться хоть за что-то. Ну почему тут такие ответственные строители — без сучка и зацепок все сделано.
Винсент стоял в дверях, скрестив руки на груди. Взгляд не предвещал ничего хорошего. А огненная веревка тянула меня к нему.
Он схватил за ногу и втащил в комнату. Я брыкалась, лягалась. Но закончилось все тем, что он навалился сверху.
— Не смей никогда от меня убегать! — прозвучало как приказ.
А его взгляд такой — дикий, буравящий и подавляющий.
Давай, еще ближе наклонись. Облизала пересохшие губы. Покажу как повинуюсь, но мужчина отпрянул. Не выпуская из рук, пихнул на кровать, отобрав и откинув меч в сторону. Лег рядом. Обнял. А я уставилась в потолок. Нога больше не болела, как будто ее не жгли вовсе. Погладила ее на том месте, где стягивала огненная веревка. К счастью, не обнаружила ожога.
Псих. Ну, просто псих. А я его еще эльфом называла. Неужели совсем расслабилась? Почему не сопротивляюсь? Как это я и не дерусь до последнего?
Сознание выдавало одну только версию — с ним я чувствую себя в безопасности. Не хочу от него уходить, не хочу, чтоб он бросал. Такую власть я чувствовала, когда рядом находился князь. Ее невозможно перебороть, только подчиниться. Ведь бывают такие люди, к которым неосознанно тянет, которые могут тебя вдохновлять на подвиги, менять твое мировоззрение. Ты идешь за ними, словно привязанная за ниточку. При этом им достаточно одного слова или взгляда. И все, ты уже бежишь, выполняешь приказ или поручение.
Бррр нет, нет, нет. Что за мысли. Еще БДСМом заняться для профилактики не хватало.
На следующий день мы выселились из гостиницы. Никто из попутчиков Винсента так и не появился. Интересно, а как они тут оплакивают своих товарищей? Если духи просто переселяются каждый раз. Или духи не помнят свои прошлые жизни?
Я хотела спросить Винсента о мире, но он упорно молчал. А в карих глазах поселился холод. Но я помню то тепло, с которым он смотрел на меня в номере до моего идиотского вопроса. Соблазнение — не мой конек.