Вдох и выдох.
23
Я послушала его совета.
– Еще раз.
Кивнув, я снова вдохнула и выдохнула. Я закрыла глаза, позволяя солнцу Лос-
Анджелеса обнять мои плечи и чувствуя бетон под ногами. Я больше не чувствовала
свободного падения.
Меня уже поймали.
– Лучше? – спросил мужчина, когда мои веки затрепетали, а вслед за этим мои
глаза встретили его взгляд.
– Намного лучше, – кивнула я.
Так и было. Незнакомец все еще держал меня за руку, и от этого мой мир будто
вращался, но не в том смысле, когда кружится голова. Я чувствовала себя так, словно
ребенок на карусели.
Ощущала себя живой.
– Хочешь пойти куда-нибудь?
– Куда? – спросила я, зная, что пойду куда угодно, поскольку не хотела весь день
кататься на карусели, будучи пристегнутой к игрушечному коню. Я хотела вырваться на
свободу.
– Прочь отсюда, – произнес он, выгнув бровь и одарив меня кривой улыбкой.
Мужчина не понимал, что мне не требуется улыбка, чтобы пойти с ним.
Мое сердце дрогнуло и зашлось в бешеном ритме.
Тем не менее, я улыбнулась и покачала головой. Кто этот человек?
– Я даже не знаю тебя.
– Что тебе нужно знать?
Я пристальнее оглядела его, сознавая, что меня безумно привлекал этот парень, его
манера поведения – словно ему на самом деле плевать на все, кроме этого момента. Я
встречалась с парнями, обучающимися в Нью-Йоркском Университете: бизнес-аналитики
и студенты-юристы, одетые в оксфорды2, блейзеры и брюки цвета хаки.
Этот же парень был... другим.
Он носил бейсболку козырьком вперед, плотно обтягивающую футболку, а его
бицепсы могли... ну, ладно, парень мог защитить меня где угодно. Еще на нем были узкие
джинсы, ботинки с каблуком, и цепь вокруг шеи. Он словно сошел с каталога клиентов
2 Оксфорды – стиль обуви, который характеризуется «закрытой» шнуровкой, где союзка нашита
поверх берцев – в противоположность с дерби.
24
моего отца. И в этот момент я поняла, что, конечно же, так оно и было. Мы ведь уходили с
одного этажа.
– Ты ведь выходил из «КМГ», верно? – спросила я.
– Да, а ты?
– Да, я, эм, мой друг – стажер здесь, – соврала я. Не лучший способ начать... эту
дружбу, но почему-то мне не хотелось, чтобы он знал, что я – дочь Маршала Кендрика.
Меня снова стали бы судить как кого-то, кем я не являюсь. А я так устала от этого. Устала
от самой себя.
Мужчина кивнул.
– Так... мы идем?
Может, моя осторожность и была пущена по ветру, но теперь в дело вступило
любопытство.
– Почему ты был там?
Он провел ладонью по челюсти.