— Рэн? — переспросила я. Может у меня галлюцинации на фоне жары.
— Да, любимая.
О-па, че-то не то. Я стала приподниматься на руках, чтобы сесть прямо, стала готовить в руке боевой пульсар.
— Не так быстро, сладкая, — услышала я перед тем, как увидела, что в меня летит что-то серое, а потом темнота, вспышка боли.
* * *
— Ваше Величество, ей уже лучше, — услышала я. — Вы можете идти отдохнуть.
Снова темнота. Услышала, как меня кто-то зовет.
— Ри.
М-м-м. Не могу. Темнота. Холод. Как же холодно. Чувствую теплое касание. Ко мне кто-то прикасается. Так нежно. Я не могу вынырнуть из темноты.
— Ри. Не… оставляй… меня.
Этот голос я постоянно его слышу. Почему сейчас этот голос такой напряженный?
— Ты… нужна… мне.
Голос сдавленный. Ему тяжело говорить?
— Ри…
Рэн! Мой хороший, сколько же ты тут сидишь? Рядом со мной? Что произошло? Надо открыть глаза. Надо его успокоить. Почувствовала, как целуют костяшки моих пальцев.
— Рэн, — прохрипела я.
— Ринэлин, маленькая моя, — выдохнул Тиэрэн, столько облегчения в голосе.
Меня подняли и прижали к себе. Я уткнулась в родную грудь и снова отключилась.
Открыла глаза. Лежу в своей кровати, шторы на окнах задернуты, но через них просачиваются слабые лучи солнца. Так, сейчас день. Прекрасно. Теперь вопрос на повестке дня: «КАКОЙ день?». Что я последнее помню? Так, ага, Рэн-не-Рэн, серое что-то, темнота. Не густо. Приподнялась на локтях, тут же меня сбили, и я упала назад. Грисик обнимал меня за шею, еще и крыльями закрыл. Я подняла руки и тоже обняла малыша.
— Ну, все хорошо, маленький, — успокаивала я трясущегося Гриса. — Я жива. Здорова. Ну…
Через пять минут Грис все же отлип от меня. Я погладила его по головке.
— А где Рэн? Работает?
Только теперь я осознала свои чувства к нему. Только голос Рэна вывел меня из темноты. Только за ним я буду следовать везде и всюду. Хоть на край света.
Грис закивал. Потом он показал на меня и упал, потом показал на стену и на кресло. Как не странно, но я поняла.
— Я болела, Рэн сидел рядом.
Он закивал. Потом он провел пальцем по покрывалу и стал кидаться сем-то воображаемым.
— Нападение на границе?
Он закивал.
— Кошмар! И он сейчас со всем этим разбирается, потому что все запустил?
Грис закивал.
— А сколько я была в отключке?
Он показал пальцы обоих рук.
— Восемь, — сказала я.
Потом он еще раз все пальцы.
— Шестнадцать.
Еще раз и еще.
— Тридцать два дня?
Он закивал. Я закрыла лицо рукой. Все это время я стойко игнорировала чувство тошноты. Но когда я повернулась к прикроватной тумбочки и вдохнула запах аиики (синие цветы, источающие сильный сладкий запах) игнорировать больше не смогла. Сорвалась с кровати, упала, пофиг. Поползла в ванную комнату.