Путешественники пошли прямо к терему, который хорошо разглядели сверху. Это сказочное сооружение имело три башенки весьма экзотического вида. Первая была круглая, с овальным оконцем и трубой, из которой валил густой желтый дым. Вторая башня была квадратной и основательной, сделанной из массивных дубовых бревен. Окошко в ней было таким же правильным, завешенным беленькими шторками. Третья башенка не поддавалась никакому описанию: все в ней было наперекосяк, разрисована она была в самые пестрые оттенки и ходила ходуном.
— Думаю, что-нибудь вкусненькое готовит, — понюхала воздух Крокки.
— Тетушка, наверное, сильно удивится, ведь мы без предупреждения, но и обрадуется, она такая гостеприимная, — мечтательно проговорил Дилли.
— А как мы будем ее называть тетушка или бабушка, ведь ей много миллионов лет? — Спросила Крокки. Археоптерикс при этом аж поперхнулся:
— Так значит, ваша Кикура старше, чем я, небось совсем развалина.
— Ну, что ты, она еще хоть куда, — заступился за нее племянник. А Крокки вспомнила еще одну вещь:
— А как мы будем ее называть: на «ты» или на «вы»?
— Зачем же называть на «вы» собственную тетю? — Удивился Архипушка.
— Все дело в том, что она не совсем одна.
— Как это не совсем одна? — Не понял археоптерикс. — Бывает либо одна особь, либо несколько, но так, чтобы не совсем одна — это дикость.
— Ну как бы тебе объяснить, — запнулась Крокки. — она, то есть они — сиамские близнецы. Один организм — и три головы, одна тетушка — и три характера.
— Да это чудовище какое-то, а я уж хотел было влюбиться! — Продолжал возмущаться Архипушка.
— Погоди, еще влюбишься, — усмехнулся Дилли. Археоптерикс одарил его недоверчиво-презрительным взглядом.
Тем временем троица подошла к чудному терему с тремя башенками. Оттуда доносилось бормотание, пофыркивание и повизгивание. Крайняя левая башенка сотрясалась толи от смеха, толи от какой-то возни, казалось, она вот-вот развалится.
Крокки остановилась в нерешительности и тоненьким голосом позвала:
— Тетенька!
Все стихло. Она повторила несколько раз, но никакого ответа так и не услышала.
— Тетя Кикура! — Громким басом поддержал ее брат. Тогда из всех трех окошек выглянули три головы и принялись рассматривать гостей.
— Вот, черти полосатые, это ж надо, так орать, прямо испугали, я ведь не глухая, — сказала средняя голова. А левая, разнаряженная в пух и прах, завизжала тонким, срывающимся голосом:
— Да это же наши племянники и неизвестное пугало!
«Ничего себе начало!», — сразу обиделся археоптерикс. Но через минуту Кикура выскочила наружу и принялась целовать гостей. Крокодильчики были обчмоканы со всех сторон, так как голов было три, и целовались они не по одному разу. Архипушке тоже досталось изрядно.