Страх перед волшебником резко сменился злостью, как тогда, когда Бинк увидел лежащую Иду и решил, что она попросту прохлаждается. Как будто нужно было разрядить эмоциональный заряд любым способом и любой ценой.
— Слушай, ты! — рявкнул он. — Ида в беде! Поможешь или как?!
Но Трент оставался совершенно безучастным.
У Бинка, уставшего от ночных трудов и не пришедшего в себя после недавних приключений, помутился рассудок.
— Отвечай мне, черт тебя возьми! — взревел он и выбил тыкву из рук волшебника. Она взлетела, приземлилась в песок и покатилась.
Трент посмотрел на Бинка. В его взгляде не было ни малейших признаков гнева, лишь легкое удивление.
— А, Бинк, — сказал он, — Что у тебя?
— У меня?! — воскликнул Бинк, — Я ж тебе три раза повторял.
Трент озадаченно посмотрел на него.
— А я не слышал. — Волшебник задумался. — Честно говоря, даже не видел, как ты подошел. Задремал, должно быть, хотя вроде не собирался.
— Ты сидел и смотрел на тыкву, — сердито сказал Бинк.
— Да-да, припоминаю. Увидел, как она лежит тут, подошел, чем-то она меня заинтересовала… — Он резко замолчал и посмотрел на собственную тень, — Судя по солнцу, прошел целый час! И куда же он девался?
Бинк почувствовал, что что-то здесь не то. Он подошел к тыкве, собираясь поднять ее.
— Стоять! — гаркнул Трент. — Она гипнотическая.
Бинк замер:
— Какая-какая?
— Гипнотическая. Это обыкновенское слово означает, что она погружает тебя в транс, в полусон. Но на погружение нужно время… хотя, конечно, гипнотические чары могут срабатывать мгновенно. Не смотри на тыкву. Ее приятный окрас, наверное, для того и существует, чтобы привлекать взгляд. И еще в ней есть этот, как его?.. Глазок. Раз заглянешь посмотреть, что там внутри — больше не отлепишься. Очень хитроумно.
— Но зачем? Какой смысл? — отводя взгляд от тыквы, спросил Бинк. — Ведь тыкве же человека не съесть…
— Тыкве не съесть, а вот побегу тыквенному — за милую душу, — заметил Трент. — Или же в неподвижное живое тело семена запустить, чтоб им кормились. В Обыкновении есть такие осы, которые жалят других тварей, парализуют и откладывают в телах яйла. Раз тыква такое вытворяет, будь уверен, смысл найдется.
И все же Бинк недоумевал:
— Но как же ты, волшебник…
— Волшебники, Бинк, тоже люди. Мы едим, спим, любим, ненавидим — и ошибаемся. Для магии я столь же уязвим, как ты, как любой другой, просто у меня есть более сильное оружие для зашиты. Если бы я хотел совсем обезопасить себя, заперся бы в каменном замке, подобно моему другу Хамфри. Мои шансы выжить в Глухомани намного возросли бы, имей я двух проворных, надежных спутников. Потому я и предложил продлить перемирие — и по-прежнему считаю это неплохим предложением. Ясно же, что мне пригодится помощь, даже если вам она без надобности. — Он посмотрел на Бинка: — Вот сейчас почему ты мне помог?