– Да с таким талантливым народом, мы не то, что в небо, мы в космос первыми полетим. Господин Патрикеев, вы же нам только что подарили многоцелевой самолёт. Щедра земля русская на самородные таланты!
– Скажете тоже, самолёт подарил. Да мы для графини Зинаиды Павловны, не то, что самолёт – карусель построить могём. И даже с музыкой. Вот!
Профессор взялся переделывать все чертежи. Даже ночью хотел работать.
Пришлось его немного остудить, он же всё-таки наш гость.
– Николай Борисович! Ну нельзя же так себя не щадить. Тем более двигатели серии «Семёрочка» будут готовы не раньше осени. Сейчас идёт лишь обкатка опытных моделей. А в серию запустим, дай Бог, только к зиме. Так что не надо бежать впереди паровоза. А у нас гостите сколько захотите. И семью сюда перевозите на всё лето. У нас тут благодать.
Копии чертежей отослали на Москву к Жуковскому, с просьбой рассчитать примерную площадь всех крыльев. Сопроводительное письмо получилось длиннющее. Ну да он поймёт. Как никак родоначальник аэродинамики.
Я себе уже ясно представлял, где и какие детали будем заказывать. Из-за границы ничего и не надо было. Только алюминиевые трубы и разные профили. Лишь мысль о колёсах не давала мне покоя. Ведь они должны были быть и мягкими, и лёгкими и прочными. Тут как раз почта подкатила. Я глянул на тяжелую повозку, обитую железом. А передние-то колёса со спицами и на резиновом ходу. Я спустился с крыльца и подбросил кучеру целковый:
– А скажи-ка, любезный, где такие славные колёса делают на резиновом ходу?
– Вестимо где, барин. К городе Ковно! Лучше ихних нигде колёс не сыскать!
Значит надо ехать в Литву. Где там папенькин салон-вагон?
В Литву отправились вчетвером. Я с Зинулей и есаул с Жанной.
Плаксин поехал для охраны, а баронесса Жанна просто так, за компанию.
Я уже заранее знал, что предводителем дворянства в Ковно был Пётр Аркадьевич Столыпин. Ещё в той жизни я дважды просмотрел сериал «Невыученные уроки», и теперь с нетерпением ждал встречи с этим воистину выдающимся человеком. Прямо с вокзала я отправился к нему, а остальные в гостиницу. День был воскресный и потому я надеялся застать Столыпина дома. Мне навстречу вышел уже хорошо мне знакомый и по фильму, и по фоткам в интернете молодой мужчина. Вот только глаза у него были с покраснением и немного припухшие. Я представился, мы поздоровались, но Пётр Аркадьевич стал извиняться, что не может принять меня. У него тяжело заболела старшая дочь Мария.
– А что с ней?
– Что-то с головой. Она перестала узнавать нас. Доктора разводят руками. Пульс ровный, дыхание чистое, температуры нет. Но она даже имени своего не помнит. Говорит, что она – Надя Шагумова!