– Так трудно сказать, что. Ход истории мы уже изменили и как-то предсказать дальнейшие события невозможно. Я вот постараюсь вытащить из петли Сергея Есенина. Ну, а Маяковский пусть стреляется! – решил я.
– Отчего же такая нелюбовь к пролетарскому поэту? – спросила Мария.
– Да как-то попался один его стих: – «По морям играя носится с миноносцем миноносица!» – чушь какая то. Я даже представил как они размножаются. Миноносица мечет икру с футбольный мяч величиной, а миноносец обильно покрывает её мазутом. А потом из головастиков вырастают торпедные катера!
– Андрей! У вас какие-то извращённые понятия о поэзии! – улыбнулась Мария Петровна.
– Отнюдь. Вот к примеру у Есенина – «Как жену чужую обнимал берёзку!» – всего-то пять слов, а сколько вложено между ними. Уж про Высоцкого я вообще не берусь говорить – он мой кумир в поэзии. У него четыре строчки слышишь, а ещё десять сам додумываешь. Хотя о вкусах не спорят – отберём мы пистолет у Маяковского!
И вот начались осенние непогоды. По утрам туман, как молоко. И как-то раз эскадра с японской стороны попала вдруг в нешуточную вьюгу. А мимо той эскадры поперёк крутой волны, шел ботик по фамилии «Калуга». Ботик чуть не потопили, а в нем был новый патефон. Но вовремя одумались и сели к нему на хвост. Уж он-то точно проведет их мимо минных полей прямо на рейд Владивостока. Того всё рассчитал точно. Но разве знал он, обезьяна, что в рубке рядом с капитаном, был Сергей, «майор разведки и прекрасный семьянин». И ботик точно вывел всю эскадру мимо мин, но под кинжальный торпедный удар подводных эсминцев Рожкова. Головные корабли получили пробоины и задробили ход, а задние продолжали напирать. Избегая столкновения, им приходилось отваливать в стороны, а уж там их поджидали мины. Получилась реальная московская пробка, как на МКАДе. И вперёд хода нет, и в сторону не свернёшь, и назад не сдашь – подпирают. А тут и ласковое солнышко прогрело туман, он поднялся и работа авиации стала возможной. Я не удержался и от имени Главкома ГВФ дал приказ: – «Бомбить только с больших высот, не снижаясь до зоны поражения пулеметов. Топите всех, ребята!»
Лёту от аэродромов до цели было всего-то ничего. Каждый полет занимал не более 20 минут. Это мне напомнило авиахимработы под Шатурой. Там так же было – засыпал удобрения в вертолёт и полетел на дальнее поле. Там высыпал сверху не снижаясь и обратно. Только сыпали мы не удобрения, а бомбы по полтонны. И так раз за разом сразу пять авиакорпусов. А это – 200 самолётов. Когда подошло время заправки топливом, то можно было передохнуть и за обедом принять грамм по 50. Ещё из прошлой жизни помню, что стопка водки между полетами только на пользу.