Когда мы с Зиной поднялись к себе, то она прошла в спальню, а я задержался в кабинете – набросать тезисы на завтра. Вдруг дверь приоткрылась и на пороге показался Фроловский.
– Андрей Владимирович! У меня к вам просьба!
– Слушаю, вас, Владимир Евгеньевич!
– Не могли бы Вы и меня записать в первую группу? Я сегодня, как увидал полет планера, то понял – это моё. Всё, что было прожито и выпито до этого не в счет. Не запишите – застрелюсь к чертовой матери!
– С чего бы это вдруг такая любовь к небесам?
– Не знаю с чего! А вот только почувствовал, что мне без этого не жить!
– Ну хорошо! Я подумаю! А теперь ступай. Да, вот ещё что. Надумаешь стреляться – возьми мой наган. У тебя, поди, своего-то и нету! – попробовал я свести все к шутке. Да не к месту.
– Хорошо! Я тоже подумаю. А где лежит ваш револьвер я и так знаю! – и тихонько притворил за собой дверь.
Вот тут-то я уже опупел. Это надо же, как мужика проняло! Вот на таких фанатиках авиация и держится. Разбрасываться такими людьми большой грех. А его аж заколдобило. Побледнел и лихорадит. Надо завтра с Волковым посоветоваться, кем его оформить! Всё же летать должны офицеры – элита.
Уж не помню, кто из великих диктаторов сказал, то ли Сталин, то ли Гитлер, что лётчики – это цвет нации. А пока в этом мире я один цветочек. То ли нарцисс самовлюблённый, то ли кактус с колючками. Уж лучше кактус – из него текилу гонят. Но ничего. Скоро нас будет целая клумба. А потом и целое поле одуванчиков. Дайте только срок.
* * *
Наутро после завтрака все будущие пилоты собрались внизу в большой гостиной. Я подготовился читать лекцию по теории полета и аэродинамике вообще. Очень хотелось уложиться до обеда, чтобы не нарушать график учебы. И я начал лекцию. Мелом на доске нарисовал профиль крыла. Потоки воздуха и обтекания. Объяснил про угол атаки и даже помянул закон Бернулли. Я говорил вдохновенно, на подъеме и мог говорить так часами. Но увы. На седьмой минуте мой запас знаний аэродинамики иссяк. Лекция закончилась. Все внимали мне молча. А Фроловский даже попытался зааплодировать. Но его не поддержали. Тогда, что бы хоть как-то потянуть время, я рассказал майору Волкову о стремлении Фроловского. И спросил совета, как это оформить документально.
– Ну тут нет ничего проще. Есть такое звание в армии – вольноопределяющийся прапорщик мирного времени. Это звание не даёт потомственного дворянства, но приравнивается к офицерскому. Пусть хоть сейчас пишет рапорт. А я отошлю в штаб полка и за неделю оформим! – подвёл итог майор.
– А штаб полка где? – спросил Сигаев.