— Да ну… Впрочем, можешь смотреть, только за мной следи.
Был поздний вечер, на улице стало совсем темно. Элина ушла от бубнежа спортивного канала «НТВ плюс» на кухню и встала у окна. Она смотрела вниз на желтые огни фонарей, на теплые окошки домов, на темную стену парка, простиравшегося через дорогу справа. Ей было грустно и не более того. Элина постояла какое-то время в ожидании чего-то, потом ей надоело и она решила испить чаю.
Она повернулась к плите. Протянула руку к блестящему боку чайника, и чайник вдруг поплыл от нее.
— Эй! — сказала ему Элина и попыталась ухватиться таки за ручку. Чайник достиг края плиты, помешкал, глядя вниз, но прыгнуть не решился.
— Ага! — победно воскликнула девушка и схватила его.
Чайник затрепетал.
— Чего ты боишься? — спросила Элина, глядя в серебряные с голубым отливом глаза чайника, которые вдруг наполнились слезами, — Разве ты не для этого создан?
Чайник молчал. Чайник смотрел скорбно и готовился расплакаться.
— Бедный, — пробормотала Элина, прижимая его к груди и не замечая, как заливает рубашку водой из носика, — Я же не знала, прости… Ты бы раньше…
Она не договорила, потому что поняла — раньше чайник никак не мог выразить своих чувств. Они были слишком чужими, слишком непохожими, чтобы полноценно общаться. Элина с ужасом поняла, что все эти годы, от самого рождения и до сегодняшнего дня — двадцать один год, почти двадцать два! — жила с закрытыми глазами, что она видела только внешний облик, но не истинную суть предметов. Хотелось плакать, и уже не только от жалости к чайнику, но и от жалости к самой себе. Потом вдруг сердце ее наполнилось эйфорией. Пусть двадцать один год жизни потерян без возврата, но какое же счастье, что хотя бы теперь она УЗНАЛА, она ПОНЯЛА! Ведь могла бы пройти вся жизнь целиком в унылых стенах из собственной невероятной ограниченности!
— Витька! — прошептала Элина, но тот разумеется, не слышал ее, он был поглощен футбольным матчем. Тоже еще! А ведь обещал приглядывать! Впрочем… Витька должно быть знал, что приглядывать за ней не придется. Что за глупости? Именно сейчас она, Элина, как нельзя более органична окружающему миру, именно сейчас она в полной безопасности.
Элина отважилась отвернуться от плиты и, все еще прижимая к груди милый Чайник, осмотрелась вокруг. И правда — они все смотрели на нее. Стол. Стулья. Микроволновая печь. Холодильник. Хлопал синим и красным глазами Кран над мойкой. В отличие от Чайника, все они были довольны своей судьбой, они любили Элину. Только Плита смотрела мрачно, и глаза ее из-под нависших бровей наливались кровью. Плита хотела Чайник, она любила мучить его, ей доставляло наслаждение слышать, как он пронзительно кричит, не в силах выдержать боль.