— Молодец, правильно все делаешь! И ведь сама дошла до всего! В Америке, вон, врачи это как методику разрабатывали, работы писали, большими учеными стали, теперь гордятся на весь мир… А ты — девочка совсем, и образования специального нет, а до всего своим умом дошла!
Элина улыбнулась. Приятно было слышать похвалу от такого человека, как Андрей Степанович.
— Значит так, — сказал доктор, поразмыслив, — Я постараюсь устроить тебя в медицинское училище. Если получится, прямо сейчас — со второго семестра и без вступительных экзаменов. Один мой однокашник недавно назначен ректором в одно из них, надеюсь, не откажет. Воспользуюсь старой дружбой в корыстных целях, — Андрей Степанович улыбнулся и подмигнул оторопевшей девушке, — Но смотри, Элина, я за тебя поручусь, за то что учиться будешь хорошо, занятия пропускать не будешь, ты должна мое доверие оправдать. Общежитие…
Арванцов нахмурился и покачал головой.
— А вот в общежитие тебе нельзя…
Несколько мгновений он думал о чем-то, а потом поднялся из-за стола и отправился куда-то, бросив Элине напоследок:
— Жди здесь.
Уже потом Элина узнала, что Андрей Степанович снова ходил к главврачу, Дмитрию Дмитриевичу Николаеву, и просил для Элины возможность и дальше жить и работать в больнице, одновременно посещая занятия в училище. Николаев и теперь дал свое согласие.
— Конечно, пусть учится, — сказал он, — Иначе все вообще теряет смысл. А ты молодец, глядишь и в самом деле тебе удастся ее вытащить. Можешь гордиться.
— Пока рано еще, — улыбнулся Арванцов, — Вот когда она в институт поступит… А еще лучше — когда закончит…
— Ну, ты замахнулся! Еще скажи, когда она внуков будет нянчить…
— До этого я не доживу, — отмахнулся Арванцов. — Нереальных планов мы не ставим и в необозримое будущее не заглядываем.
Андрей Степанович вернулся к Элине довольным и тут же сел за телефон.
— Везет тебе, девушка, — сказал он, — Останешься при больнице жить и работать будешь… Пока еще уборщицей, а потом, когда училище закончишь, оформлю тебя медсестрой. И тогда с училищем-то, да с опытом работы, в институт поступишь, как миленькая, запросто.
— Ой, Андрей Степанович… — пробормотала Элина. прижимая руки к груди, — Как вы… Я… Даже не знаю как благодарить вас! Вы столько…
Доктор снял телефонную трубку и приложил палец к губам.
— Потом благодарить будешь, — проговорил он, набирая номер, — Не откладывая дело в долгий ящик, я сейчас Гаспаряну позвоню и договорюсь о твоей учебе. Тихо сиди и не мешай.
В голове у Элины все спуталось, сердце колотилось как сумасшедшее и руки дрожали. Она чувствовала, как сейчас в этот самый момент жизнь ее делает очередной резкий поворот, только теперь — первый раз в ее жизни! — не в сторону грязной помойки, а к чему-то светлому, надежному, правильному. Она смотрела на говорящего по телефону Андрея Степановича и ей хотелось плакать. Ей казалось безумно странным, почему так много делает для нее чужой и почти незнакомый человек. Не друг, ни брат, ни возлюбленный, — просто врач. Возможно ли такое? И как же так получилось, что люди, которых она любила, которым отдавала всю себя, за которых умереть была готова, неизменно втаптывали ее в грязь, пользовались и выбрасывали? Она так плохо умела выбирать себе друзей? Или не там искала? Должно быть, и правда не там… И не тех…