— Вот как?
— Да, — полковник снял очки, протер их носовым платком и вновь водрузил на место. — На каторгу вас, конечно, не отправят, но…
Он замолчал и многозначительно посмотрел на него.
— Как понимаете, закон есть закон.
Самойлов глядел на Эдуарда во все глаза.
— Прежде чем ехать во Францию, надо было бы вначале ознакомиться с нашими законами. Поступи вы так, я уверен, никаких недоразумений не возникло бы. Однако…
Он развел руками.
— Впрочем, какой прок говорить в сослагательном наклонении после того, как закон уже нарушен.
Алексей почувствовал, как в его душу закрадывается страх. Проклятый черномазый! Наверняка они с инспектором сговорились, чтобы его, Алексея, сделать крайним. Тут до него дошло, что контрразведка почему-то занялась не своим делом.
— Послушайте, неужели было недостаточно инспектора дорожной полиции, что прислали вас?
Он поднял глаза на полковника. Тот расплылся в улыбке.
— Вот теперь мы подошли к самому главному, — он довольно потер руки.
Самойлов похолодел. Ему пришло в голову, что его хотят завербовать, и его охватила паника.
— Видите ли, — начал тот. — Мы хорошо понимаем вас. Что может быть хуже, чем оказаться за решеткой в чужой стране. Поэтому готовы вас выручить… Вложить этакий кирпичик в укрепление фундамента дружбы между нашими народами.
Он улыбнулся.
— Нет-нет, ни о какой вербовке речь не идет. Не волнуйтесь, — усмехнулся он, заметив нетерпеливое движение Алексея. — Всего лишь о небольшой услуге. Дружба же ведь обязывает помогать друг другу. Не так ли?
Самойлов напрягся.
— Что вам надо?
— Вот это уже другой разговор.
Фелибер обернулся к Шавуру, взял из его рук черную папку и вынул из нее лист бумаги. Потом повернул его лицевой стороной и показал Самойлову запечатленное на нем лицо Белбороды.
— Вам знаком этот мужчина, не правда ли? — его глазки впились в лицо Самойлова.
Тот не мог скрыть своего изумления. Так вот значит в чем дело!
Он припомнил вчерашний щелчок в телефонной трубке, когда звонил жене. Выходит, его разговор прослушивали?
С затаенной тревогой он заглянул в сощуренные глаза полковника. Что такого мог совершить Белборода, что им заинтересовалась контрразведка?
— Извините, но этого человека я вижу впервые, — обронил он как можно небрежнее.
— Да ну?
Продолжая сверлить Алексея колючим взглядом, Фелибер приподнялся в кресле.
— А по моим данным вы очень хорошо его знаете! — веско сказал он.
— Неужели? В таком случае, смените свои источники информации. Этого типа я вижу впервые.
Прищурясь, полковник спросил:
— Иван Белборода, это имя вы также впервые слышите, не так ли? Я не ошибся?